Пробуждение Семаргла

Андреева-Сапфиро Галина

Как оказалось, Фор-де-Франс был всего лишь очередной вехой на нашем пути. Следующим вечером на частном самолете мы вылетели в Розо – столицу острова Доминики с населением около семидесяти тысяч человек. Поселились в небольшом отеле. С одной стороны комнаты можно было любоваться Карибским морем, с другой – горизонт закрывала гора Морке Брюс, спящий вулкан, сплошь покрытая тропическим лесом. С ее крутых склонов низвергались потоки водопадов, образующие ручьи и речки, впадающие в море.

На рассвете Захарий разбудил нас, он опять жил в комнате с Маркелом и отцом, и мы отправились на пляж. Вид черного, словно головешка пляжа, поверг меня в шок. Захарий, посмотрев на наши вытянутые физиономии, хихикнул и пояснил:

– Весь остров состоит из вулканических пород. Это обсидиан –

черное вулканическое стекло, гематит – «голубиная кровь» и туф. Последнее извержение вулкана было тысячи лет назад. За это время вода перетерла и раздробила прибрежные скалы, отчего и образовался черный песок. Тропики, покрывающие остров, тоже произрастают на вулканических породах.

Маркел продолжил:

– Здесь мы проведем две недели. Десять дней вы будете осваивать акваланг, затем несколько дней поплаваем, осмотрим местные подводные достопримечательности. Разноцветные рыбы, ракушки и растения на фоне черного обсидиана смотрятся оригинально. Мало кому доводилось любоваться подобными подводными пейзажами. Так что вам повезло! – жизнерадостно заключил он, стараясь настроить нас на мажорный лад.

Я скептически посмотрел на него и буркнул:

– Адский пляж для грешников!

Днем черный песок так нагревался, что ходить по нему можно было только в сандалетах на толстой кожаной подошве. Ну, а уж поваляться на песочке можно было только ранним утром или поздним вечером. Впрочем, днем нам было не до загорания. К нам приставили троих инструкторов. Потратив час на теорию, мы каждый день до изнеможения осваивали искусство дайвинга. Первый день на мелководье заучивали жесты, с помощью которых пловцы общаются в воде, затем начались погружения. Захарий же с отцом и Маркелом сразу растворялись в глубине и появлялись только в полдень. После обеда мы с инструкторами возвращались на пляж, их же дела были «покрыты мраком».

На второй день обучения во время первого погружения недалеко от пляжа я запаниковал. Толща воды «давила» на затылок, стало трудно дышать, да еще спускной клапан, о котором я должен был постоянно помнить! Инструктор похлопал меня по плечу, успокаивая. И тут мое внимание привлек скат-альбинос, проплывающий подо мной в темной расщелине. Большой белый «ромб», лениво двигая длинным узким хвостом с шипом на конце, резво двигался в том же направлении, что и я. Мне захотелось рассмотреть его поближе. Я, стараясь не делать резких движений, скользнул в расщелину и прибавил скорости, чтобы догнать его и пристроиться сбоку, подальше от его шипоносного хлыста. Огромный скат не обращал на меня внимания, видимо посчитав слишком незначительной и неопасной «рыбешкой». Через некоторое время меня догнал инструктор и, схватив за плечо, заставил остановиться. Я повернулся к нему и, лишь увидев его расширенные от страха глаза, вернулся к действительности, с удивлением констатируя, что чувствую себя как «рыба в воде». Страх глубины исчез, я чувствовал себя спокойно и действовал автоматически, хотя это было мое первое глубоководное погружение. Недоуменно «пожав» плечами, я двинулся вслед за инструктором к поверхности, который плыл, не отпуская моей руки, словно боялся, что я сейчас опять уплыву куда-нибудь без него. Мне казалось, что я плыл за скатом не больше десяти-пятнадцати секунд, но за это время умудрился опуститься глубоко в расщелину. На берегу, сняв маску, мой инструктор – кубинец Ивэн, хорошо говорящий на русском, посмотрел на меня долгим пристальным взглядом.

– Глэб! – Так он произносил мое имя, – Глэб! Ты обманул меня! Ты сказал, что раньше не занимался дайвингом! Но ты плыл так легко и стремительно, что я, профессиональный военный пловец – в прошлом, еле догнал тебя! Как же так?

Я уверил его, что сам не знаю, как это у меня получилось. Видимо сказалась спортивная подготовка, поэтому мне удалось набрать в воде приличную скорость. Но я лукавил. Не будешь же объяснять ему, что иногда, я могу ускорять собственное время, и тогда мир замедляется. При погружении это получилось спонтанно.

– Надо лучше контролировать себя, чтобы не попадать в такие неприятные ситуации! – подумал я с раскаянием.

На следующий день Ивэн исчез

с моего горизонта, а моим тренером стал Маркел.

– Интересно, есть ли что-то такое, чего Марк не умеет делать? – Размышлял я, натягивая утепленный гидрокостюм: на глубине было прохладно. Начинался третий день моего обучения. Второе погружение произошло легче. На шестой день обучения я впервые опустился на глубину восемнадцать метров. Мы с Марком плыли бок обок над дном широкого каньона, чьи черные стены, возносящиеся вверх по сторонам, были испещрены отверстиями, а на уступах ютились актинии, шевелящие хищными щупальцами, ветвились розовые кораллы, колыхались метелки водорослей. Вокруг нас сновало бесчисленное количество рыб всех размеров и окрасок.

– Попугаи бы умерли от зависти, увидев такое разнообразие расцветок! – подумал я. Солнечные лучи пронзали толщу воды, достигая самого дна. Я плыл словно в волшебной пещере с сине-зелеными искрящимися стенами. Солнечные зайчики вспыхивали на зеркальной чешуе снующих вокруг нас рыб. Тишина окутывала меня невидимым покрывалом. И в какой-то момент на меня снизошел покой. Весь фейерверк впечатлений последних недель растаял. Будто в состоянии глубокой медитации я почувствовал единение с этим текучим молчаливым миром. Появилось странное чувство возвращения домой. Это был мой мир! Генетическая память о далеком прошлом, когда мои предки жили в другой звездной системе, рвалась наружу. Я не мешал ей, погрузившись в трансовое состояние. Перед моим взором скользили туманные образы подводных городов, накрытых прозрачными куполами. Видение изумрудной светящейся пирамиды на берегу моря. Огромный корабль-город, плывущий в космическом пространстве среди россыпи звездных скоплений. Огненные цветы в сумраке ночи. Бронзовый дракон, парящий на фоне фиолетового неба. Наконец я очнулся и огляделся. Маркел, не мешая мне, плыл позади. Увидев, что я смотрю на него, он показал жестом, что пора возвращаться.

В последний день обучения я скользил в воде легко и свободно, словно истинный житель морских глубин. В город меня не тянуло. Я мог без устали плавать вокруг черных потоков лавы, служащих основанием городка Розо. Только голод побуждал меня подниматься на поверхность. До обеда меня сопровождал Марк, после обеда – отец. Они уставали, а я – нет.

На одиннадцатый день за завтраком выяснилось, что близнецы и Захарий с инструкторами отправятся на катере к небольшому островку, понырять без кишащих на побережье дайверов. А я с отцом и Марком оставался в Розо. Я уже привык чувствовать себя военным человеком, поэтому вопросов не задавал – сами скажут, когда надо.

На этот раз к погружению готовились более тщательно. Я «шкурой» чувствовал – что-то произойдет! Отец сказал, что сегодня мы будем нырять подальше от берега – на небольшом островке. Мы погрузились вместе со снаряжением в арендованный автомобиль и поехали на лодочную станцию, где взяли на день быстроходный прогулочный катер с рубкой и закрытой каютой. Час полета по морской глади прошел незаметно. В роли рулевого был Маркел. Остров оказался всего лишь небольшой скалой, торчащей из моря в виде двойного пика высотой метров пятнадцать и узкой десятиметровой полосой серого песка, окаймляющей треть ее основания. С одной стороны пляжа было небольшое плато, к нему мы и пришвартовались. Поднявшись по трем вырубленным в скале ступенькам, закрепили конец на кем-то предусмотрительно вбитом в камень металлическом штыре и стали готовиться к погружению.

На расстоянии двух десятков метров от пляжа скальное основание полого уходило на глубину. Мы поплыли вокруг островка, по спирали опускаясь вниз и любуясь яркой морской фауной. С противоположной стороны острова перпендикулярно отходила неширокая гряда. Мы направились вдоль ее обрывистого края. Гряда разветвлялась, образуя подобие лабиринта, стены которого терялись в глубине. Островок давно остался позади. Я потерял ориентацию, и вернуться назад мог бы только по навигатору, который у меня был закреплен на руке. Маркел продолжал погружаться, мой глубокомер показывал уже тридцать два метра. Становилось все темнее, солнце почти не проникало в узкую щель, образованную вздымающимися над нами стенами «лабиринта».