Пробуждение.
Шрифт:
В конце учительница, всё еще улыбаясь, похвалила меня за «пытливый ум» и пообещала принести интересную книгу о физических парадоксах, связанных со светом, временем и пространством. А еще дала несколько задач, «порешать на досуге». После уже я понял, что это была скрытая подготовка к олимпиаде.
Шел домой всё же раздосадованный. Такой проектище рухнул. И, главное, по непонятной заумной причине!
«Почему это, ну вот с чего, не может быть скорости, большей скорости света! Что за вселенский потолок! Подумаешь, время замедляется, масса увеличивается… Что с того, что при скорости света время вообще замрет! Стоп…»
Я остановился.
«Так…
И я стремглав побежал домой.
2016
Степкины звёзды
Степку, светлого худенького мальчугана лет десяти, родители каждое лето привозили в село, к старикам. Он гостил там месяц-другой и возвращался обратно в город. Потом весь год Степка вспоминал свое сельское житьё и, надо сказать, сильно скучал. Село, в котором он проводил заветный месяц, было ничем не примечательно – одно из многих, разбросанных по бескрайней приволжской степи. Природа там была небогатая, даже суровая. Но рядом с поселком, слава Богу, текла теплая речушка. Она скрашивала вид и будто создана была для купания и рыбалки.
Летом село наполнялось детворой – к небольшой кампании местных ребят прибывало подкрепление таких как Степка, городских. Шумная ватага не скучала, постоянно что-то затевала, и каникулы пролетали стремительно. Однако не речку и не мальчишеские приключения больше всего вспоминал Степка, когда уезжал домой. Больше всего он скучал… по звездам.
Дело в том, что мальчишка любил по ночам вылезать тайком на крышу старого дома и смотреть на небо. Это была его страсть. Он ждал, пока старики в своей комнате уснут – сидел и прислушивался, разносится ли уже по дому их мирный храп? Когда понимал, что старики спят, то на цыпочках выходил из спальни и влезал на чердак, откуда попадал на крышу. Никто не знал о его вылазках, разве что кошка Марья, бывало, замечала крадущуюся фигуру и начинала игриво виться у ног. Иногда она даже вылезала с ним наверх и сидела рядом, будто тоже любуясь звездами.
Как-то раз мальчишка пробрался на крышу около часу ночи. Поселок весь уже погрузился в глубокий сон. Огней в окружавшей его плоской степи почти не было, лишь где-то вдалеке иногда проносилась пара холодных автомобильных фар. Степка устроился на принесенном с чердака матраце и устремил глаза в небо. Там сияли звёзды… Они были разные: яркие, похожие на толстых светляков, и едва видные, словно серебряные пылинки. Звёзды собирались, сгущались посреди неба широкой мерцающей полосой. Мальчик знал – это Млечный Путь.
Хорошо было так лежать, заложив руки за голову, и просто смотреть. Степка всегда особо любил момент, когда вот только поднимешь взгляд к небу – а там! Красота такая, что и глаза поначалу разбегаются, не зная, куда им нацелиться, и дыхание перехватывает от восторга, и какое-то радостное предчувствие возгорается навстречу небу! Затем возбуждение осторожно спадает, и внутри воцаряется спокойствие…
Медленно,
Долго он мог лежать так, погруженный в раздумья и мечтанья, и время шло для него незаметно. Если бы спросить Степку, а что такого находил он в звездном небе, и зачем почти каждую ночь, рискуя получить по шее, он втайне от стариков влезал на крышу – то мальчик и сам бы не знал, что ответить. Что-то манило его сюда, к бездонному летнему небу и к звездам. Может быть, это происходило оттого, что в городе всё было иначе. Там во все стороны от дома тянулись километры улиц, наполненных холодным электрическим светом. И небо было совсем другим – каким-то далеким и чуждым, а звёзды на нем – бледными крапинками, похожими на глупый сор.
А может, и что другое его манило. Чувство, наполнявшее мальчика под бескрайним куполом степного неба, было загадкой и для него самого. Он пытался иногда вспомнить, где и когда ощущал что-то схожее. И всегда на ум приходило только одно сравнение. Это была скромная поселковая церковь, куда мальчик иногда ходил вместе с бабушкой. Когда они оказывались в церкви, бабушка ставила у икон свечи, молилась, а затем болтала чуть слышно со знакомыми старушками. В это время Степка с робким любопытством оглядывал окружение. Вокруг царила таинственная полутьма, и пахло благовониями. Перед старинными образами дрожали теплые огоньки на тоненьких ножках-свечках, и где-то рядом чуть слышно шептали молитву… Странно, но чувства, возникавшие тогда в душе у мальчика, смутно напоминали те, что рождались в нем на крыше, под звездами.
Это было схоже, но всё же немного другое. В храме было хорошо, спокойно. Всё вокруг и его самого пронизывала какая-то тонкая, неуловимая сокровенность. Неясная ему манящая тайна была растворена в воздухе. Но в храме он будто робел перед кем-то. Перед Богом? Мальчик не знал. А на крыше, под звездами, напротив, думалось и мечталось вольно и смело. Чудные фантазии сами собой рождались в голове и захватывали всё его воображение. Жалко становилось, что нельзя воплотить их, взять да и полететь прямо сейчас туда – в безбрежную высь, к этим мерцающим белым огням…
Полночи мог провести Степка на крыше. Лишь когда чувствовал, что уже неумолимо подступает сон, то с сожалением прощался он с небом и крался обратно в свою комнату. Лежа в скрипучей старой кровати, мальчик глядел в потолок, и там ему снова виделись звёзды и черное как смоль небо. Но вдруг к этому почему-то начинали примешиваться странные видения. Возникали в небе дрожащие огоньки свеч, и сквозь тьму проступали смутные очертания старинных икон. В них будто оживали святые, они выступали из рам и подходили к нему, но не пугали, а напротив, словно согревали. Потом он вдруг возносился в небо, летел к звездам, которые всё убегали и убегали дальше. Смутные, неясные, образы святых были рядом с ним, словно помогая ему. Он летел всё быстрее, всё более наливался силой и стремлением, и казалось ему, что он и не мальчик уж вовсе, и даже не человек, а что-то большое, живое и светлое. И он уносится всё выше, выше, выше в бесконечность…