Пробуждение

Михалков Игорь

— Туда. — Сохан довольно бодро зашагал по самому краю дороги.

— Пошла. — Старший лейтенант уже привычно подтолкнул журналистку.

Невольно подумалось — папа бы не одобрил. Отец воспитывал в Романе иное, истинно офицерское отношение к женщине. Никакой ругани, повышения голоса, мата, физического воздействия. Исключительно вежливость, которую можно было бы назвать старомодной, рыцарственной. Вопреки телевидению, прессе, порою — самой жизни с ее равноправием, феминизмом, густо перемешанным с развратом.

Но отец воевал. Может, понял бы сына, вдруг оказавшегося в такой ситуации, где вежливость способна лишь погубить. Причем — всех.

Враг, лишь по недоразумению оказавшийся в женском теле. Довольно привлекательном, пусть о последнем подумалось вскользь.

— Тут в паре километров должен быть пост ГАИ, — с облегчением выдохнул Сохан.

Нынешнюю дорожную полицию он назвал по-старому, как привык за долгую жизнь.

Дед откровенно стал сдавать после затянувшегося марша. Удивительно, как человек, которому чуть не сто лет, еще оказался способным ползти по-пластунски с ношей, волоча языка, идти по ночному лесу, теперь по дороге и ни разу не пожаловаться при этом.

— Так, может, я один быстро сбегаю, пока вы будете туда идти? — предложил Ветров. — А потом мы за вами подскочим на машине?

— Обрадуются тебе там, как же! Вылез из лесу неведомо кто с автоматом. Камуфляж сейчас все носят. Вот примут за бандита. Выстрелы-то, чай, досюда долетают. Так встретят — никакая подготовка не спасет. Меня-то хоть там знают.

Определенный резон в словах Сохана имелся. Действительно, как бы сам Ветров в нынешней беспокойной обстановке отреагировал на появление вооруженного человека? Военные пешком не ходят. Во всяком случае, поодиночке и с оружием. Или спрятать «винторез» до установления контакта?

Но мысль расстаться с оружием показалась абсурдной. Ветров еще не остыл от боя, плечо чувствовало бьющий отдачей приклад, указательный палец словно продолжал жать на курок, а в нос все бил кисловатый запах пороха.

Сверх того, повеяло легкой тревогой. Вдруг полицейские тоже зомбированы? Совсем уж исключить такое было нельзя, следовательно, держаться надлежало до предела осторожно.

— Уговорили. — Роман даже улыбнулся.

— Больно надо тебя уговаривать! — буркнул Сохан, разглядев в темноте улыбку Ветрова. — Тебе приказ дан, так потрудись исполнить его в лучшем виде. Как говорили когда-то, по духу и букве присяги. Ты ж офицер, не абы кто!

— В четвертом поколении, — неизвестно зачем признался Роман.

— Потомственный, значит? — резко подобревшим тоном прокомментировал дед.

— Значит, да.

— Дед, поди, на Отечественной воевал? На каких фронтах?

— Не дед, прадед, — уточнил Ветров. — В его честь назвали. Он…

Вот где связь поколений! Сохан вполне мог знать далекого прадеда, которого сам Роман видел лишь на поблекшей от времени фотографии.

Тот далекий Ветров гордо взирал в объектив. Командирская, еще не офицерская форма, шпала в петлице… Весна сорок первого года. А в сорок втором участник обороны Москвы капитан Ветров погиб подо Ржевом, поднимая в атаку свой поредевший батальон. То фото осталось единственной вещественной памятью об одном из многих, кто отдал жизнь в долгой и трудной войне. Даже похоронка затерялась при каком-то переезде.

— Подо Ржевом я не был, — качнул головой Сохан. — А дед-то твой что?

— Дед был тогда мальчишкой.

Старший лейтенант сам вдруг ощутил себя мальчишкой по сравнению со своим спутником.

Второму в поколении профессиональных военных Ветровых, деду Романа повезло. Он служил в мирные годы, и хоть немало помотался по отдаленным гарнизонам, зато

не пришлось хоронить погибших друзей. Да и сам благополучно вышел на пенсию. Как говорил, всего лишь подполковником, — так армия держится не на генеральских плечах.

Помнил его Роман несколько смутно. Оставшись сиротой, дед, который был тогда не дедом, разумеется, а пацаненком, был отправлен в Суворовское училище. А дальше накатанная колея. Училище общекомандное, служба, сегодня здесь, завтра — там. Все как у всех в те благополучные в сравнении с нынешним годы. Одна дыра, другая, третья…

Зато неожиданно повоевать пришлось отцу. Два афганских года в рейдовом мотострелковом батальоне — там уж точно насмотрелся всякого. И никому не надо объяснять, что такое ротный на войне. Ранение, контузия, возвращение по замене. Затем — женитьба, надежда на лучшее, подготовка к поступлению в Академию, благо к концу восьмидесятых капитан Ветров уже исполнял должность начштаба батальона. Но — угар перестройки, понимание: власть разрушает страну, которой присягал. Следовательно, служить такой власти — преступление перед честью. И подающий надежды капитан ушел в запас и даже никогда больше не надевал полученные награды.

Он и сына отговаривал, убеждал, что служить получужому правительству и олигархам — себя не уважать. Продадут и предадут, да еще заставят идти против интересов народа и государства. В общем, Роман был согласен. В частностях — все-таки хотел стать офицером, пусть даже на время, испытать себя, стать таким же, как отец, дед, неведомый прадед, и лишь затем выбирать дальнейший путь.

Идиот, одним словом. Не послушался умного, много повидавшего человека. Насмотрелся на такое — лучше бы не видеть. Прав отец — этой власти лучше не служить. Единственный плюс — кое-чему научился. Теперь, о чем не ведали ни товарищи по отряду, ни даже Батя, для Ветрова было предназначено теплое местечко — начальником одного из отделов охраны в весьма солидной фирме. С перспективами роста и зарплатой, даже на первых порах на порядок превышающей скромное жалованье российского офицера. Оставалось дослужить до октября, а там смело подавать рапорт на увольнение. Аккурат Новый год удастся встретить в ином качестве.

Конечно, Сохану Роман говорить ничего не стал. Случайный попутчик, и только. Можно позавидовать цельности натуры деда. И пожалеть в то же время. Служил, заслужил, а итог — наверняка полунищенское существование, да работа в охране, в таком-то возрасте, чтобы свести концы с концами.

И ничего. Старается казаться бодрым, несмотря на усталость. Ветров ощущал себя ненамного лучше. Если бы не адреналин, вообще бы свалился. Увольнительная прошла с толком, надеялся отоспаться по прибытии на объект, а тут вон как повернулось. Да еще контузия, будь она неладна!

Первой стала спотыкаться Батурина. Не привыкла, видно, к дальним пешим переходам.

— Давай за мной. — Сохан решительно свернул с дороги прямо в лес. — Тут тропинка имеется. Изрядно путь сократим.

Сократить хотелось, да и надежды на едущую машину уже не было. Зато вдалеке продолжалась редкая стрельба, оповещающая: случайный гарнизон АЭС еще держится. Пальба за спиной успокаивала. Зато когда выстрелы раздались спереди, с той стороны, куда вела слегка петляющая лесная тропка, Роману стало не по себе. И хотя было их совсем немного по сравнению с буйством у станции, всего-то короткая автоматная очередь и три или четыре хлопка из «Макарова», Ветров и Сохан синхронно напряглись.