Пробужденная на рассвете

Хантер С. С.

Он улыбнулся.

— Конечно, ты будешь так думать. Но нет, даже здесь они хотят, чтобы ты нашла собственные ответы.

— Этот сраный отстой, — сказала Кайли. — Мертвые должны иметь хоть какие-то льготы.

Он рассмеялся. Это звучало так знакомо. Это было еще одно их сходство, тенор смеха. Она подумала об отчиме, человеке, которого она любила так сильно, и все же который повернулся спиной к ней и маме. Кайли все еще не знала, сможет ли простить его. И захочет ли? А потом ее ударила самая странная мысль: она всю жизнь любила не того отца.

Ее

горло снова сжалось.

— Я скучала по тебе всю свою жизнь, — сказала Кайли. — Я не знала, что скучала по тебе, но знаю это теперь. Ты должен был быть здесь.

Он погладил ее по щеке.

— Я был. Я видел, как ты делаешь свой первый шаг. В день, когда ты упала с велосипеда и сломала руку, я пытался поймать тебя, но ты прошла прямо через мои руки. И помню день, когда ты завалила тест по алгебре и так расстроилась, что убежала и выкурила сигарету.

Она нахмурилась.

— Я ненавижу алгебру. И сигареты тоже ненавижу.

— Я тоже, — усмехнулся он. — Я здесь, Кайли, но я не могу остаться надолго.

Его слова крутились в ее голове и бились в ее сердце глухими ударами.

— Это нечестно. Я только что познакомилась с тобой.

— Мое время в этом мире ограничено. Я использовал много, смотря как ты растешь.

— Тогда попроси побольше времени.

Ее горло сжалось. Она уже потеряла одного отца и не хотела потерять еще одного. Не сейчас. Не раньше, чем она даже узнала его.

— Я попробую, но это может и не сработать. Я не жалею, что проводил свое время с тобой тогда. — В уголках его глаз появились морщинки. — Я вижу в тебе лучшее от твоей мамы и от меня. И хотя я знаю, ты не хочешь слышать это прямо сейчас, но я вижу лучшее и от Тома Гайлена. Он не так уж плох, Кайли.

Она хотела сказать Даниэлю, что он неправ, настоять, что не похожа на Тома Гайлена, но ее мысли были прерваны быстрым движением ветра. Оно было настолько быстрым, как будто мимо пролетела пуля, что-то настолько быстрое, что ее человеческий глаз не смог рассмотреть его. Что-то не человеческое.

Гробовая тишина, которая последовала, сказала Кайли, что она была права.

— Держу пари, что это — Делла. — Кайли осмотрелась. — Которая ищет меня. — Но как раз когда Кайли закончила предложение, она почувствовала, что холод от присутствия отца исчез. — Нет, пожалуйста, не надо, не… уходи. — Ее последнее слово прозвучало в теплой, но все же в жуткой и одинокой тишине.

Ушел. Он ушел.

Ее грудь напряглась, когда она поняла, что даже при том, что он пришел к ней, у него не было ответов, которые ей были нужны. Ее безошибочный план решения ее личностного кризиса был раздавлен.

Прикусив губу, Кайли оттолкнула мысли об отце и приготовилась увидеть лицо Деллы. Сможет ли она, не причиняя боль, объяснить своей подруге, что не хочет быть вампиром? Будет ли Делла в бешенстве, потому что Кайли сломала круг и отнеслась непочтительно к культуре вампиров? Зная ее, ответ очевиден, — черт, конечно.

У Деллы был очень взрывной характер, и не требовалось многого, чтобы привести ее в бешенство. За часть

такого характера можно было возложить ответственность на то, что она была вампиром — вампиры не были известны за их склонность любить, но большинство проблем Деллы было от ее семьи. Очевидно, суперстрогий отец обратил внимание на изменения в своей дочери, так как она была превращена, и они ему не нравились. Так как она не могла рассказать отцу, кем была, Делла осталась тихой, что заставило папу обвинить ее во всем: от наркотиков до лени. Самое печальное, что Делла очень любила своего отца, и его разочарование разбивало ей сердце.

Кайли ждала, что Делла вернется и остановится со свистом. Она этого не сделала. Ее боящийся призрака друг ощутил присутствие ее отца и продолжил идти? Отсутствие звука внезапно стало казаться зловещим.

— Делла? — позвала Кайли.

Ответа не последовало. Если не считать мертвую тишину ответом. Кайли вспомнила двоюродного брата Деллы — Чена и непрошеный визит, который он нанес Делле и Кайли, чтобы навестить сестру после нескольких дней ее пребывания в лагере. Его присутствие также навлекло гробовую тишину.

Воспоминания той ночи заполнили голову. Делла уверила ее, что Чен только шутил, и Кайли не была для него закуской, но после того, как в маленькой стычке с бандой “Кровные братья”, группой вампиров-изгоев, она едва не стала закуской по-настоящему, доверять незнакомому вампиру стало несколько сложнее.

Когда ночная тишина затянулась, Кайли заставила себя говорить:

— Я знаю, что кто-то здесь есть.

Она встала, надеясь, что ее ложная бравада станет реальной. Быстрое движение ветра прошло снова.

— Если это ты, Делла, то это не смешно.

Никто не ответил. Кайли стояла там, пытаясь придумать, что делать дальше. Потом она услышала его. Очень незначительный, но все же определенный шелест кустов — кто-то был за ее спиной. Задержав дыхание, Кайли быстро повернулась лицом к источнику звука.

Глава 2

Сначала Кайли не видела ничего, затем ее пристальный взгляд сместился ниже к земле и замер на паре глаз — глаз, которые сверкали золотом в безвестности ночи. Это не были глаза вампира. Нет, они не были золотистого оттенка Деллы, который выражал ее злость. Они не были даже человеческими.

Собака?

Нет.

Волк.

Она чуть не споткнулась, делая шаг назад, а сердце закричало “Беги!”. Но одно слово, сказанное шепотом, мешало ей сосредоточиться на спасении. Лукас?

Грудь сдавило сильнее, но уже не от страха. Что-то похожее на тоску согрело сердце. Затем теплое, клейкое чувство перетекло прямо в чувство предательства. Горячий оборотень бессмысленно ее поцеловал и заставил хотеть его, а потом сбежал с Фредерикой.

Взгляд Кайли взметнулся к закрытой облаками луне. Даже сквозь серый туман, она могла сказать, что та была не полной. Этого не произойдет до следующей недели, когда оборотни в лагере запланировали их собственное церимониальное мероприятие.