Пробужденный
Шрифт:
Может, царица нашла гробницу Амона много лет назад, но все зависело от того, когда именно она жила. Я ломала голову, пытаясь вспомнить даты правления разных
египетских фараонов, но могла вспомнить только примерное время царствования Царя
Тута, около 1300гг до н.э.
Я не была уверена, была ли она после или до Царя Тута, но с другой стороны, вряд
ли она была жива, когда Амон пробуждался последний раз. Его последнее пробуждение
было, если отнять тысячелетие,
похоронен здесь во время ее правления, а потому она могла знать о месте его захоронения.
– Честно говоря, немногие объясняют находки так, как это делаю я, но ведь новые
перспективы могут дать шанс сделать новые восхитительные открытия, - сказал доктор
Хассан. – Верно, Амун?
Мое сердце замерло.
«Он идеально произнес имя Амона. Он знает!» - каким-то образом доктор Хассан
узнал об Амоне! Я понимала, что это может быть только моей паранойей, что заставляло
меня искать разные догадки, но то, как сжался мой желудок, говорило, что все очень
плохо. Даже хуже, то, как доктор Хассан изучал Амона, заставляло меня думать, что он
пытается поймать его на слове.
– Амон, - исправил его тот, что был живым воплощением бога солнца.
– Ошибся, - извинился лукавый археолог, но его улыбка показывала, что он ни капли
не чувствует себя виноватым.
И я снова пожелала, чтобы Амон понял, как здесь опасно. Конечно, он возомнил себя
непобедимым. И почему люди становятся такими самоуверенными там, где ничего не
понимают?
Амон играл с моими пальцами.
– Интересная теория.
– Я верю, что так и было. Хатшепсут была прекрасной женщиной. И Орден Сфинкса
принимал только красивых женщин.
Доктор Хассан посмотрел на меня со странным изучающим выражением, словно
пытался примерить свою теорию на меня. Я же смогла лишь немного поежиться и
надеяться, что он не видел панику в моих глазах.
Он продолжил, словно отчаялся объяснить нам.
– Мумия, которую нашли в гробнице кормилицы, страдала диабетом. Она умерла от
рака костей, у нее был артрит и плохие зубы. Та мумия – не Хатшепсут. Я знаю это! –
яростно прокричал он.
Доктор Дагер шагнул вперед.
– Вы должны успокоиться, Озахар. Нельзя так переживать о работе. Из-за этой
теории вы – изгой в обществе археологов. Если вы хотите, чтобы вам вернули все права, то вы должны признать, что их мнения тоже имеют право на существование.
Доктор Хассан глубоко вдохнул и смог быстро улыбнуться своему подопечному.
– Да, спасибо, Себак, - он похлопал по руке юноши и вздохнул. – Что бы я делал без
твоей поддержки? А?
Себак улыбнулся.
–
назад, я заметила, что в его улыбке не было тепла.
– Простите, что обременил вас двоих своими идеями, - пробормотал доктор Хассан.
– Не было бы идей, и многие открытия остались бы скрытыми, - отозвался Амон. – Я, например, верю, что доля правды в вашей теории есть.
Грустное выражение лица доктора Хасана резко сменилось улыбкой, и он
благодарно кивнул.
– Спасибо. У такой женщины, как Хатшепсут, должна быть достойная гробница. Она
должна быть погребена вместе с любимыми львицами, там должна быть сокровищница, полная драгоценностей, мебели, полотен, цветов и книг. Я продолжу ее искать, - он пожал
плечами. – Это – моя жизненная миссия. Она зовет меня через тысячелетия, и я не могу
бросить это дело, - в палатке повисла тишина после слов доктора Хассана.
Я в отчаянии хотела поговорить с Амоном сейчас, когда мы остались наедине, но
мое тело предало меня. Я смогла только немного сдвинуться и застонать, но Амон сжал
рукой мое плечо и прошептал:
– Я не верю, что он может навредить нам.
Я хотела закричать, что отчаявшийся найти ответы, человек согласен добывать их
любыми способами. К тому же, я хотела поговорить с Амоном о его сосудах смерти, о
том, что будет с разбитыми, но Амон склонился ко мне, прижимаясь губами к моему лбу.
Как и от охлаждающего поцелуя, по моему телу пронеслась магия, когда его губы
коснулись моей кожи. Но вместе охлаждающего эффекта, мои веки и конечности
отяжелели, а тревоги, засевшие в моем сознании, стали такими мелочными. До того, как я
отключилась от усыпляющего прикосновения Амона, он тихо сказал:
– Отдохни. Утром все наладится.
* * *
Мне казалось, что за мгновение до того, как я проснулась, мои глаза заливало яркое
солнце. Медленно я поморгала глазами, раскрывая их, и заметила, что брезент палатки
открылся на входе от ветра, и из-за этого полоска солнечного света то попадала мне на
лицо, то исчезала.
Я вдыхала свежий воздух утра пустыни, смешанный с ароматом жареного мяса, мой
рот увлажнился. Голод сжал мой желудок, и я попыталась сесть, проверяя каждую мышцу
и сустав, и пока я делала это, я удивлялась своему желудку, что был готов сразиться с
неизвестным мясом.
Амон, радостно заметивший мои попытки сесть, пришел на помощь. Схватившись за
его руку, я медленно шла к костру, где готовили завтрак, и там я заметила переполненный