Продается Япония (сборник)
Шрифт:
Мужчина пристально посмотрел на банкнот, который только что создал, и он, постепенно бледнея, растворился в воздухе.
— Вы не беспокойтесь, за номер я уплачу обыкновенными деньгами… Как правило, я создаю золото, бриллианты. Тут уж никто не придерется. Их в природе сколько угодно, это вам не пронумерованный банковский билет.
Повеяло легким ароматом духов. По коридору в полупрозрачном пеньюаре прошла жутко шикарная красотка, которую управляющий видел в парадном.
«Ну и киса! С ума сойти! — подумал управляющий, провожая ее жадным взглядом. — Ну и киса! Пальчики
Но пока он завороженно смотрел вслед сказочной красавице, ему в голову пришла одна мысль.
— Позвольте… а эту даму… — у него вдруг пересохло во рту. — Нет, быть того не может!..
Мужчина кивнул, поняв его мысль.
— А почему бы и нет? И эту девочку, и швейцара, и камердинеров, и горничных тоже… А что прикажете делать? Сейчас ведь ни за какие деньги не найдешь хорошо вышколенных слуг…
— А они… кхе-кхе… это… стареют?
— Конечно, как и все люди. Если уж материализовались, то подчиняются всем законам природы. Они ведь не призраки, а живые существа, как мы с вами.
Управляющему стало жарко. Он вытащил из кармана платок и отер пот. Здесь был кондиционированный воздух, но управляющий задыхался.
— И что же, — сказал он, распуская галстук, — они, эти ваши плоды, то есть эти призраки, то есть, виноват, существа… будут жить даже и тогда, когда вы помрете?
— На этот вопрос я затрудняюсь ответить, — мужчина огорченно покачал головой. — Конечно, все они живые люди и существуют в реальной действительности. Но, с другой стороны, не исключена возможность, что их существование поддерживается только силой моего воображения. Если так, они должны исчезнуть вместе со мной.
Управляющий поежился. «Гад он все-таки, — подумал он про хозяина особняка, — что же с той кисой-то будет? Такая девочка, и должна погибнуть из-за этого ублюдка?! Самого бы его придушить, да руки марать неохота…»
Мужчина начал проявлять явные признаки беспокойства. Он ерзал в кресле, его глаза бегали по сторонам, щеки то бледнели, то краснели. По-видимому, он чего-то боялся.
— Послушайте, она ничего про меня не говорила?
Управляющий впился в него сверлящим взглядом, кажется, он начинал кое-что понимать.
— Нет, ничего… Скажите, неужели вы вашу супругу…
— Что?.. Ах, супругу… ну да, нечто в этом роде… — он замолчал. Его губы дрожали. — Но ведь это не убийство! Просто я ее развоплотил. Развоплотил в буквальном смысле этого слова…
У управляющего по спине побежали мурашки. Убил или развоплотил — какая разница? Женщина-то исчезла. Нет ее, и все. Ишь ты — развоплотил! И слово-то какое мудреное придумал! Всегда так — сделает человек какую-нибудь гадость и тут же придумает для своего мерзкого поступка какое-нибудь этакое словцо. За него и прячется, как за ширму.
— Мы сначала безумно любили друг друга, — продолжал мужчина, нервно потирая лоб и щеки. — Потом я стал охладевать. Она ведь была старше меня…
— Вот уж не сказал бы! Выглядела она моложе вас, ненамного, может, года на два-три, но моложе…
— Неужели вы не понимаете? Она сохранила тот возраст, когда я ее развоплотил. Но я-то за это время старел! Вот она теперь и стала на два года моложе меня… Во
— Гм… да… Ну и что же?
— Да ничего… Неплохая была женщина. Мне даже нравилось, что у меня такая серьезная, рассудительная жена. Она относилась ко мне, как к младшему брату. Но в таком отношении есть своя оборотная сторона. Противно, понимаете ли, когда жена во все сует свой нос…
Управляющий кивнул, словно хотел сказать — как же, как же, по себе знаю. Хозяин дома, ободренный поддержкой, продолжал:
— Да, сначала все шло отлично. Жили, как два голубка — не надышимся друг на друга. Только благодать скоро кончилась. Ее опека встала мне поперек горла. Туда не ходи! Сюда не гляди! Ревнивая — ужас! Мало того, еще вздумала критиковать мой вкус. И одеваюсь-то я не так, и ем не так, и на стуле сижу не так! Воспитывала, воспитывала, дохнуть не давала…
— Это что же? — управляющий почесал в затылке. — Что же получается? Сами ее придумали, сами, значит, сделали, так сказать, по заказу, а получилось не то? Ошибочку, что ли, какую-нибудь допустили?
— Ха, не так-то просто создать идеал! Обязательно упустишь какую-то деталь… Вот вы, например, пробовали когда-нибудь вообразить нечто идеальное?
— Да нет, куда уж мне! — управляющий махнул рукой. — И вообще женщина существо непонятное и лживое. В девушках-то они все хороши. Пока за ней ухаживаешь, вроде бы и придраться не к чему. А как женился — все, конец! Тут-то она и развернется. Недаром пословица гласит: «До замужества и ежиха хризантемой прикинется, после свадьбы и хризантема ежихой обернется».
— Вот, вот! Про это самое и я говорю. Кого угодно взбесит, если жена начнет издеваться над его вкусами и привычками.
Мужчина подошел к стене, снял висевшее там охотничье ружье, с чрезмерной щедростью инкрустированное золотом и украшенное драгоценными камнями, и начал его любовно поглаживать. О вкусах, конечно, не спорят, подумал управляющий, но зачем этому типу понадобилось усыпать ружье, вещь серьезную, разными блестками и камешками, как булку маком?.. Впрочем, бабы все равно не имеют права вмешиваться в мужскую жизнь и издеваться над вкусами мужа.
— Она меня совсем заела! — хозяин дома никак не мог успокоиться. — Как встанет утром, так, бывало, и начнет. И в бассейн-то я не тем боком полез, и палочки для еды не так держу, и почему ботинки слишком туго зашнуровал, и прочее, и прочее. Одним словом, топтала мое самолюбие.
— Почему же вы ее сразу не раз… раз… как это… не развоплотили? Уж если вы ее сами создали, то тут и церемониться нечего.
— А вы думаете, так легко развоплотить готовенькую, сделанную по всем правилам женщину, да еще свою собственную жену? — мужчина испуганно втянул голову в плечи. — Слышали небось про Адама и Еву? Еву-то из адамова ребра создали, уж ей бы, кажется, надо было чувствовать свое место. А на деле что получилось? Только открыла глаза и давай мужем командовать, так и вертит им во все стороны… И сама до того довертелась и допрыгалась, что бог ее из рая выгнал, и Адама за ней следом… А вы говорите…