Проданная на Восток
Шрифт:
— Вильхельм, я лично тебя убью, — пообещала Агата, убирая с глаз прядь волос и прижимаясь к плечу Джонотана, который остался прикрывать её своим телом.
— Убьешь, убьешь, — согласился Вильхельм. — Но сперва — вы поженитесь.
— С чего бы такая забота о нашем целомудрии? — Джонотан сел так, чтобы не подпустить наглеца к Агате и не позволить больше разглядывать её так, как обычно Вильхмельм позволял себе смотреть на добычу.
— У нас с тобой был уговор, верно? Старина Вильхельм не кидает слов на ветер. Надеюсь, ты тоже.
Глава 40.
— Стороны обязуютсявыполнять свои обязательства в полном объеме и точно в срок в соответствии с условиями настоящего договора, — торжественно закончил ди Эмери, и две внушительных стопки бумаг, подшитых красным шнуром, легли перед Агатой и Орханом.
— И в мое подчинение два оснащенных корабля с командой, — добавил Вильхельм, вмешиваясь в сделку и выторговывая себе отступные, и даже бровью не повел в ответ на тяжелый и явно несогласный взгляд Орхана. — А лучше три. Для ровного счета.
— Интересный у тебя ровный счёт, — присвистнул Джонотан.
— Со счётом у меня всё в порядке, — хмыкнул пират, не согласный отступить хоть в чем-то, и судя по всему, Орхану выбора никто не предлагал, если тот собирался сохранить свою жизнь.
— Надеюсь, для ровного счета, ты исчезнешь с моего горизонта?
— Вот это было грубо, кириос ди Арс, — совершенно не обиделся Вильхельм, продолжая вместе со всеми нагло изучать бумаги, будто гадая, куда бы еще вписать свою выгоду.
— Грубо было бы сейчас вышвырнуть тебя за борт, — не согласился Джонотан.
— А это уже не только грубо, но и бесчестно, учитывая, сколько раз я спасал и твою шкуру, и твоей драгоценной невесты.
От этих препираний у Агаты уже начала болеть голова, особенно учитывая её тщетные попытки разобраться за один раз во всех хитросплетениях новой сделки и нигде не допустить просчет.
— Так, для ровного счета, чтобы на борту сейчас не стало меньше на одного человека, замолчите немедленно! Или я за себя не ручаюсь.
Вильхельм хмыкнул, но нос из бумаг не убрал, а Джонотан пихнул его локтем.
Агата вздохнула, незаметно вытерев вспотевшую ладонь о платье, обмакнула перо в чернильницу и под пристальными взглядами четырех мужчин решительно вывела свою подпись.
До этого она никак не менее двух часов провела за внимательным изучением договора, старательно борясь с духотой и отгоняя совершенно неподобающие для такого момента мысли о требовательных губах и нежных руках Джонотана.
Теперь, когда торговый союз, и хвала богам, что только торговый, был оформлен по всем правилам, переговаривающиеся вполголоса на другом конце стола Джонотан и Вильхельм наконец замолкли. Даже шепотом они умудрялись говорить на повышенных тонах, поэтому Агата кидала на них гневные взгляды и каждый раз краснела, когда взгляд Джонотана темнел и словно бы обещал награду, когда все формальности будут улажены.
— Приятно иметь с вами дело, кирия ди Эмери, — Орхан улыбался так довольно, что Агата еле удержалась от того, чтобы не перечитать соглашение еще раз: наверняка где-то спрятаны восточные хитрости мелким шрифтом. — Да будут Солнце и Луна свидетелями
— Взаимно, господин Орхан, — Агата энергично тряхнула его ладонь, не позволяя ему слишком надолго завладеть своими пальцами, потому что этот ануарский хитрец явно ещё не смирился с тем, что она так просто может ускользнуть из его рук.
— Что ж, теперь полагаю нам осталось только договориться о том, как мне вернуться к себе домой, чтобы начать осуществлять наши грандиозные планы, — оставшись сидеть в глубоком капитанском кресле, Орхан сложил руки на животе и выжидательно посмотрел на Джонотана. — Боюсь, что мои верные стражи будут не слишком рады видеть этот корабль в порту.
— Ты подпишешь вот это, — Джонотан положил перед Орханом лист, над которым и ругался все это время вместе с Вильхельмом. — Если уж ты планируешь торговать с Агатой… кирией ди Эмери, то “Госпожа дикарка” будет появляться в порту Шарракума так часто, как будет того требовать ваше соглашение.
Орхан нахмурился, явно не ожидая подобного поворота и, не дотрагиваясь до листа, пробежал текст глазами, бормоча под нос на анурском:
— Не нападать друг на друга ни на море, ни на суше, содействовать… не вредить… Пожаловать… Что?!
Он вперил возмущенный взгляд в Вильхельма:
— Да ни за что в жизни я не соглашусь на подобные обязательства!
Агата даже подалась вперед, чтобы заглянуть в бумагу и понять, что именно так возмутило Орхана.
— Пожаловать кириосу ди Морену должность капитана, два судна… то есть три, и возможность набирать команду в Шарракуме, — невозмутимо проговорил Вильхельм и осклабился. — Кириос ди Морен, если вдруг кто-то не понял, — это я. А вы, многоуважаемый господин Орхан, болтаетесь посреди моря в совершенный штиль, и спрятаться от этих обязательств возможно разве что на дне морском.
— Я не позволю какому-то пирату хозяйничать в моих водах и в моем порту, — взмахнул рукой Орхан и грозно отбросил бумаги прочь. вскочил на ноги.
— Кажется, господин аль Гаффар подзабыл, кому обязан своей жизнью? — вкрадчиво спросил Вильхельм, тоже поднимаясь из-за стола. — Или может быть тебе напомнить, что за тобой еще должок после той дряни, что ты подмешал в свой кальян?
— Вильхельм, — окликнул его Джонотан, тоже поднимаясь.
Агата, изнывающая от жары и неудовлетворенного желания, поймала насмешливый взгляд отца, который явно наслаждался назревающей дракой, не выдержала и хлопнула со всей силы ладонью по столу:
— Сели все! — тут она поднялась на ноги, гневно глядя на мужчин. — Подпишите уже это соглашение и дайте мне выпить!
— Агата! — воскликнул ди Эмери.
— О, боги! — Агата закатила глаза, обмахиваясь рукой. — Я просто хочу воды и выйти подышать воздухом хотя бы на солнцепеке на палубе!
— Но я не могу… — начал было Орхан.
— Просто добавьте пункт, где вы можете украсить его головой, — Агата указала на Вильхельма, — в капитанской треуголке вашу ограду, если он будет пиратствовать в ваших водах в должности капитана.