Проданная невеста. Наследник корпорации
Шрифт:
И навеки с обоими связана — через наших детей.
Это больно. Это трудно.
Это моя семья.
Приобретая одного, я теряю другого, и не хочу, чтобы так было. И это не постели касалось, а ощущения единства, общности, где мы вместе и понимаем друг друга. С постелью было бы легче…
Жаль, что все так сложилось: меня разрывает между обоими.
— Я отдала корпорацию сестре. Безвозвратно. Отказалась от своей доли и всех прав. У меня ничего нет.
Я сказала все, что могла, и протянула стопку
Берите. Смотрите.
Меня снова охватил мандраж. Но я смотрела в глаза обоим. Я лишила их всего, ради чего они боролись последние полтора года.
— Ты шутишь? — Зверь спросил первым. Недоверчиво, с насмешкой, словно надеялся, что это правда шутка. — Какая-то дурацкая женская проверка, принцесса?
Он взял стопку бумаг, вчитался в строчки.
— Нет, это правда, — сказал Руслан. — В глаза ей посмотри.
У меня и вправду был непередаваемый взгляд. Как будто свою любовь хоронишь в закрытом гробу, так ее в ДТП с реальностью перекорежило.
Бумаги посыпались из рук Зверя. Он потрясенно взглянул на меня, и невнятно выдохнул:
— Где она?..
— Вылетела в Лондон.
— Какого хрена, принцесса? — от его взгляда было больно, так смотрят самоубийцы и те, кто услышал смертельный диагноз — шок и неверие. — Мы спасали твое наследство, чтобы все досталось твоей сестре? Все было зря?
Его затрясло от гнева.
У него было право злиться, и я его понимала. Только пусть и он поймет меня.
— Я не хочу, чтобы меня использовали.
Зверь отвернулся, прижимая ладонь к зубам. Я никогда его таким не видела. Он стоял полубоком, прятал от меня лицо, чтобы я не считала эмоции. Плечи трясло, словно его колотило от ярости. Он свое прозвище не просто так получил.
— Я так и знал, что ты что-то подобное выкинешь, — сказал Руслан.
— И ты так спокоен?! — заорал на него Зверь. — Она кинула нас!
— Мне бы все равно ничего не досталось, брат, — Руслан похлопал его по плечу.
Не знаю, дело в панибратском жесте или во мне, он отбросил руку и стремительно вышел из комнаты, даже ничего не сказав напоследок.
Ко мне подошел Руслан.
Он налил еще полбокала виски, и плескал им об стенки.
— А ты молодец, — улыбнулся он. — Умнее, чем выглядишь.
— А ты что скажешь? — я спросила сквозь слезы, но спокойным тоном. Я подготовилась к любой реакции.
— Мне все равно, Лили. Я наслаждаюсь последними днями свободы. У меня договор с начальником полиции. Завтра меня арестуют и вернут в тюрьму. Я бы в любом случае ничего не получил. Я с этим уже смирился. А тебя поздравляю.
— А ребенок?
— Он останется тебе, ты мама. Вечером приезжай в пентхаус. Нам нужно назвать сына, хочу успеть сделать это сам.
Я опустила глаза.
Думала, справлюсь, а мне хочется выть. Что ж, я знала, что будет тяжело переварить
— А моего брата ты сильно расстроила. В этом весь он. Вам придется поговорить, так вот, послушай совет, приготовься вспомнить, что я о нем говорил.
Он залпом допил виски, и направился к выходу. Они оставят меня одну? На диване лежала Голди, и я присела рядом, провела ладонью по теплой голове.
— Хоть ты от меня не сбежишь? Они меня, кажется, бросили.
Большая кошка сожмурилась. Не сбежит. Она такая же заложница «Авалона», как и я. Я прижалась носом к теплой голове, об нее вытерла со щек горячие слезы.
Взяв Голди на руки, я поднялась к себе. Зверь где-то шлялся внизу, бесился, но я знала, что нам предстоит еще один разговор, который и решит все.
Около шести в дверь постучали. Я бы хотела надеяться, что это Кирилл, но он бы просто ее к чертям вышиб.
— Да? — спросила я, не вставая, и не отрываясь от золотисто-черного бока Голди.
— Руслан ждет вас внизу. Он сказал, вы знаете, по какому вопросу.
Точно. Пора ехать к ребенку. Я со вздохом встала. Расплела волосы и оделась попроще: брюки и свитер. Спустилась вниз. В залах уже грохотала музыка, а на меня снова напал мандраж: я так и не увидела Зверя с самого утра.
— Где Зверь? — спросила я телохранителя.
— Как всегда, в приват-комнате.
— Скажите Руслану, чтобы подождал. Я подойду через пятнадцать минут.
Я направилась туда, мне хотелось увидеть Зверя и все-таки добиться от него нормального ответа: что он думает о моем поступке. Стучать не стала, распахнула дверь и все. Где-то глубоко сидела заноза: я боялась, что застану его с другой, как когда-то застала Зверя с его предыдущей фавориткой Алайной.
Но он был один.
— Оставь меня, — сразу бросил он.
На столе перед ним стояла почти приконченная бутылка виски. Несколько кружков лимона на тарелке. Кислота и горечь. То, что разъедает сейчас его душу.
— Нет, — я редко возражала, но сейчас не тот случай. — Я хочу поговорить.
— Нам не о чем говорить, Лили! — он не заорал, просто жестко отрезал. — Ты все уже сказала. Все, что могла! Уйди!
Он отвернулся, словно не мог на меня смотреть. Но я вошла и закрыла за собой дверь.
Мне так жаль.
Я смотрела на любимого человека, по которому когда-то сходила с ума, который спас меня. Я от него беременна — разве ему все равно?
— Ты любишь меня?
Молчание.
Я понимаю, он злится.
— Зверь, любишь или нет?
Потому что я люблю тебя, и всегда любила! А ты отворачиваешься из-за того, что не получил мои деньги!
— Я люблю тебя, — наконец сказал он. — Всегда любил тебя, черт возьми! Естественно, я тебя люблю!
Он со злостью уставился на меня. Взгляд шел вразрез со словами.