Проданная. На стороне солнца
Шрифт:
На последнем слове он ощерился. То же самое сделала Лорклар.
— Девочку будем лечить, — без раздумий сказала она, глядя на Найвару. – А жрец… Дадим ему выбор. Если откажется от своего никчемного бога, позволим ему остаться. Если же нет…
— Что это значит? – спросила я. Взгляд метался между старейшинами, которые будто забыли о моем присутствии.
— Не твоего ума дело, — рявкнул драконорожденный, но Лорклар зашипела на него.
— Тиа провинилась, но так разговаривать с ней не смей! Она понесет наказание, несомненно.
Драконорожденный коротко рыкнул, выражая возмущение, резко отвернулся и ушел к группе других старейшин. Он сделал это так резко, что кончик его хвоста больно ударил меня по голеням.
— Мы не признаем новых богов этого мира, — спокойно принялась пояснять Лорклар. Она едва заметно кивнула кому-то в толпе, и к нам повели Каяна. – Они появились из всплеска энергии, который случился при заточении Солнцеликой и Полуночника. Слабые, ничтожные божки.
— Но есть ведь еще Лунный Страж, — напомнила я и тут же нахмурилась. Понятия не имею, какое имя древний покровитель магии носит у драконорожденных…
— Чаровник? – тут же подсказала Лорклар. – Поклоняться ему – еще хуже, чем почитать кого-то из молодых божеств. Он наверняка мог помочь Солнцеликой, но выбрал обмануть древних драконов и их потомков, чтобы заточить богиню. Он не оставил нашему племени выбора и подстроил все так, чтобы мы сами молили его помочь избавить мир от нашей прародительницы.
Я тяжело вздохнула.
Драконорожденные и драконы сами участвовали в заточении Яснары. Они написали то заклинание, которое использовала я. Но заточение прародительницы стало для них огромным ударом. Солнцеликую боялись, но все равно любили. И сейчас ее чтут, как мученицу, и надеются вернуть в наш мир, искренне веря, что за века Яснара исцелила разум и душу.
— Ты говорила с ней, Тиа. Скажи, она ведь не безумна? – с надеждой спросила Лорклар.
Я задумалась. Вспомнила все разы, когда Яснара помогала мне, когда подсказывала, как поступить. Но вспомнила и ее хладнокровность.
— Она не безумна, но жестока.
— Она справедлива, — поправила Лорклар. – И ее покровительство – единственная причина, по которой ты все еще жива.
По коже пробежали ледяные мурашки, но задуматься над угрозой времени не было. К нам подвели Каяна.
— Наносить заклинание перевода некогда, — Лорклар приблизилась к Каяну и остановилась, опершись на трость. – Тиа, будешь переводить нам.
— Хорошо, — кивнула я, и на время стала посредником между Каяном и Лорклар.
Позже, если он примет условия и решит остаться на острове, ему нанесут такой же знак, как у Антинуа. Благодаря нему он сможет понимать язык драконорожденных, а они – его. Но пока – я переводчик.
Лорклар сказала Каяну все то же, о чем говорила мне. Если он хочет остаться, то должен отказаться от своей богини земли и плодородия. Каян, разумеется, от этой новости опешил. Он много лет был жрецом, привык черпать силы от богини
— Отрекись или уходи!
Каян одарил меня долгим внимательным взглядом. Что он искал во мне? Надежду? Подсказку? Я больше не собиралась влезать в чужие судьбы, и без того сломала их слишком много. Отвела глаза и вновь подняла голову лишь тогда, когда Каян решил:
— Я хочу остаться.
Лорклар победно хмыкнула, подозвала незнакомого мне драконорожденного, и тот протянул Каяну небольшой мешочек из плотной ткани.
— Скажи ему, чтобы вдохнул побольше костяного порошка, — приказала Лорклар и внимательно уставилась на Каяна.
Он развязал тесемки, руки его чуть дрожали. Мне удалось заметить, что внутри мешочка – белый порошок.
— Ты должен вдохнуть его, — подсказала я.
— Что это? – Каян выглядел не на шутку напуганным.
— Костяной порошок. Драконий костяной порошок…
Каян нервно хохотнул и покачал головой. Я же вспомнила об огромном скелете дракона на дне вулкана. Из подобных останков изготовлена эта смесь?
— Вдохну и больше никогда не услышу голос Матери Земли?
Я перевела вопрос Лорклар, и та подтвердила:
— Никогда. Порошок зачарован. Он разрушает мосты, по которым псевдобогиня может прийти в сознание. Вдохнет – и Солнцеликая станет единственным божеством, способным внимать и отвечать его молитвам.
Каян побледнел, когда выслушал мой перевод. Я ждала, что он откажется и сбежит, но он решительно склонился над мешочком и шумно втянул носом воздух, смешанный с порошком, а затем сильно закашлялся. Он хватался за горло, царапал его, будто старался разодрать кожу. Карие глаза закатились.
— Каян! – я хотела броситься ему на помощь, но Лорклар вскинула руку, преграждая путь.
— С ним все будет хорошо.
Она подала знак, и Каяна увели. Также с площади выводили и Джараху. Вокруг нее носились помощники и лекари. Кровотечение уже остановилось, но рана выглядела ужасно.
Вслед за Каяном бросилась Найвара. Она суетилась и едва не плакала, когда схватила Каяна за рукав куртки и пошла за ним, что-то говоря.
В толпе из моих уже бывших товарищей остались только Анти и Рорджи. Подруга избегала смотреть мне в глаза, а Рорджи выглядел пугающе отстраненным.
— Нам стоило убить бы их, — услышала я за своей спиной и обернулась. Говорил золотистый драконорожденный – один из старейшин. – В наказание и девчонке, и вторгшимся чужакам.
— Мы не можем, — мотнул головой другой. – Мы обещали давать приют всем, кто в этом нуждается.
— Ты видел, как себя ведет та человечка? – старейшина говорил о Найваре. – Ей не нужно наше убежище. Она бы с удовольствием сбежала, если бы могла.
— У нас есть возможность открыть ей портал в Артери. Пусть подумает немного, а потом уходит, если вздумается.