Проданные души
Шрифт:
...На свою беду, Симаков не обратил на них внимания. Впрочем, не мудрено. На десятой минуте прогулки представитель секс-меньшинств «запал» на потенциальную жертву, очаровательную шестнадцатилетнюю девушку в короткой, выше колен, юбочке и целеустремленно двигался за ней по пятам. «Ишь ты, куколка! – глотая слюни, думал извращенец. – Розовенькая! Стройненькая! Кра-со-ту-ля!!! Ох, не зря я сюда приехал. Едва на охоту вышел – и почти сразу удача!!! Милашка хоть не на иномарке, но, уверен, в сотню раз вкуснее предыдущей! От той стервозы табачищем разило за километр, а эта лапушка и не курит небось. Очень свеженькое личико!!!»
Между тем ничего не подозревающая девушка свернула в парк – запущенный, неухоженный, больше
Начальник конного патруля из трех казаков подъесаул Андрей Нелюбин являлся опытнейшим, матерым воином и пользовался у станичников заслуженным уважением. К двадцати восьми годам он успел вдоволь повоевать в Чечне, на Балканах, на беспокойной границе с Абхазией, а командировку в курортный Н-ск воспринимал как вынужденный отпуск (откровенно говоря, изрядно раздражавший энергичного подъесаула). И действительно – делать ему здесь в принципе было нечего. После первого же знакомства с казачьими нагайками наглые, задиристые кавказцы (прежде нещадно терроризировавшие русское население) в спешном порядке покинули город. Криминальные элементы славянского происхождения тоже притихли, предпочитая не связываться с бескомпромиссными, не берущими взяток, скорыми на расправу донцами. На улицах воцарилась благостная тишина.
«И чего я тут забыл?! – каждый раз заступая на дежурство, мысленно ворчал Андрей. – Будто в стране „горячих точек“ не осталось! Не иначе у станичного атамана башка набекрень съехала или решения „батька“ принимал с тяжелейшего бодуна, не соображая, что творит. Елки зеленые! Доконала меня эта тягомотина!!!»
Тем не менее, невзирая на внутреннее недовольство, службу Нелюбин нес исправно и не давал расслабляться ни себе, ни находящимся у него в подчинении молодым казакам – Александру Тимофееву и Григорию Краснову. Эмоции – эмоциями, а дисциплина – дисциплиной! Задание атамана должно выполняться добросовестно, «от и до», пусть даже оно тебе не по нраву.
Сегодня группа Нелюбина патрулировала улицы с шести утра. Где-то до девяти подъесаул чихвостил на все лады «сумасброда-батьку» (не вслух, разумеется), но потом Андрей внезапно отбросил крамольные мысли и насторожился, как хороший сторожевой пес, учуявший злоумышленника. Спустя секунды он понял причину: средних лет мужчина со злым лицом и повадками шакала крался за белокурой юной девушкой, беспечно идущей куда-то по Цветочному бульвару.
«Гадкий тип. На сексуального маньяка смахивает», – подумал Нелюбин и вполголоса обратился к подчиненным:
– Внимание, ребята! Видите того мужика в шикарном костюме? Не нравится он мне. Давайте-ка за ним! Только аккуратно, расстояние не ближе пятидесяти метров!
Казачий разъезд осторожно двинулся за подозрительным субъектом. Минут через пятнадцать блондинка свернула в безлюдный, захламленный парк со старым, еще советским названием «Дружба народов». Очевидно, путь хотела срезать. Мужик немедля ломанулся за ней. «Точно маньяк!» – решил подъесаул, соскакивая с седла, и, оставив Краснова стеречь лошадей, вместе с Тимофеевым побежал спасать глупую девчонку. Подоспели казаки как раз вовремя. Нелюбин перехватил на лету занесенную руку с ножом; молниеносным, заученным едва ли не с пеленок приемом [21]
21
Казачий рукопашный бой (так называемый «Казачий приклад») – одно из самых страшных боевых искусств мира. Большинство приемов рассчитано либо на физическое уничтожение, либо на серьезное увечье противника, причем техника основана не на реакции, а на рефлексах. Обучают «прикладу», как правило, с раннего детства. Надо отдать должное, казаки используют эту технику лишь в экстремальных ситуациях (в первую очередь на войне), но ни в коем случае не в обычных драках между собой. (Тоже выработанный с детства рефлекс, иначе бы они друг друга давно перебили.)
– Значится так. Ты ничего не видела, ничего не знаешь. С козлом мы разберемся самостоятельно. Поняла?!
Девушка испуганно кивнула.
– Я м-могу ид-д-дти? – сильно заикаясь, пролепетала она.
– Ступай себе с Богом! – скупо улыбнулся Андрей. – И впредь будь осторожнее!
Незадачливая блондинка неуверенно вышла из кустов на дорожку, с минуту постояла пошатываясь и, опомнившись, бросилась бежать.
– Чо с этим? – пнув ногой бесчувственное тело, спросил у офицера Тимофеев.
– Ну не в милицию же сдавать! – заледенел глазами подъесаул. – Законодательство нынче аховое! Гуманизм всякий развели, смертную казнь заморозили... Смотреть тошно! Тьфу! – Нелюбин смачно плюнул на траву. – Короче, Саша, дуй к Краснову, – распорядился он. – Нехай отгоняет лошадей в конюшни и возвращается обратно на «уазике». Отвезем погань в укромное местечко, потолкуем по душам, а после поступим с ним по нашим, старинным законам...
В небольшой пещере с земляным полом было сыро и холодно. На каменных стенах набухли капли влаги. Сквозь входное отверстие вовнутрь проникала широкая полоса дневного света. Негромко потрескивал маленький костерок. Связанного, с заткнутым кляпом ртом Симакова колотил лихорадочный озноб, но не от холода. Пожалуй, впервые в жизни убийца испытывал столь всепоглощающий, животный страх. Ярко-серые, безжалостные глаза стоящего рядом казачьего подъесаула, казалось, выворачивали его наизнанку и недвусмысленно обещали: «Сейчас, мразь, ты получишь по заслугам!» Помимо офицера в пещере находились два молодых казака лет девятнадцати-двадцати. Один рядовой, другой урядник. Рядовой деловито возился с костром. Урядник флегматично поглаживал крепким пальцем рукоять нагайки. Томительно тянулись минуты.
– Угли готовы, старшой! – нарушил, наконец, молчание рядовой казак.
– Возьми, Гриша, нож да хорошенько нагрей, – не оборачиваясь, бросил подъесаул. – А ты, Саша, вытащи кляп, сними с него ботинки, заголи спину и переверни мордой вниз. По-моему, дерьмо жаждет «исповедоваться» перед смертью!.. Итак, приступим! – дождавшись выполнения отданных приказов, сказал он, раскрыл конфискованный у маньяка паспорт и вслух прочел: – «Симаков Валерий Вадимович, тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года, уроженец города Тамбова. В настоящее время постоянно проживает в Москве». Я правильно понял?
«Особо доверенный» пробормотал нечто невразумительное.
– Ай-яй-яй! – укоризненно покачал головой офицер. – У гадины в зобу дыханье сперло. Ну-ка, ребята, прочистите ему голосовые связки!
Казаки сноровисто взялись за дело. Тимофеев придавил коленом физиономию Симакова к земле, а Краснов прижег раскаленным добела лезвием болевые точки на пятках и позвоночнике маньяка. Представитель сексуальных меньшинств утробно завыл, задергался, нагадил в штаны. В воздухе завоняло экскрементами и паленой кожей.