Продавец иллюзий, или Маска страсти

Гринева Екатерина

Вадим непонятно где. Исчез, даже ничего не сказав… И можно ли после этого всерьез на него рассчитывать? Не глупость ли это?

Я вдруг почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что мне снова захотелось плакать. Но я сдержалась. Не хватало только еще перед этим ублюдком показывать свою слабость. Что бы там ни было, я не должна демонстрировать им свое отчаяние и полный упадок сил! А именно в таком состоянии я сейчас и находилась.

Мы выехали за пределы городка, перед нами тянулось шоссе, и вдалеке по обеим сторонам виднелись ухоженные

домики.

Лещ пару раз бросил на меня быстрые взгляды, но я сделала вид, что не замечаю этого. Я сидела и смотрела в окно, гадая: скоро ли мы приедем?

Наконец дорога вильнула влево, и через пять минут мы уже тормозили перед воротами.

– Сама выйдешь или помочь? – раздался голос Леща.

– Сама, – бросила я.

– Ну, давай, давай! Топай ножками…

Ворота открылись, и мы въехали на территорию, покрытую тротуарной плиткой. Посередине стоял двухэтажный дом, перед ним – ухоженная лужайка.

Мы зашли в дом, где нас встретила высокая женщина лет пятидесяти пяти, худая, с бесцветным лицом. Она сначала посмотрела на меня, потом на Леща.

– Вот наша пациентка, – громко сказал Лещ, как будто бы обращался к глухой. – Любить необязательно. А жаловать – надо. Правда, в меру.

– Хорошо, я все поняла. Меня уже предупредили. – Женщина говорила по-русски с сильным акцентом.

– Ингрид – твоя экономка или надзирательница. Как тебе угодно. Она будет смотреть за тобой и следить за каждым шагом. Можешь не беспокоиться, сделает она это весьма хорошо. У Ингрид шведско-литовские корни. Когда-то ее предок был репрессирован, так что личная неприязнь у нее к тебе есть.

– А это – Марина, – кивнул он на меня.

– Я – Настя.

– Поговори еще! – замахнулся Лещ рукой в мою сторону. – Раз я сказал – Марина, значит, будешь Мариной.

– Ты будешь есть? – обратилась ко мне Ингрид. – Или спать?

– Прошу мне не «тыкать», – сказала я. – Да. Я поем.

Она развернулась ко мне спиной и зашагала по коридору.

– Там кухня, – показал рукой Лещ. – Топай туда, если хочешь поесть. Добро пожаловать на виллу «Караси».

– Почему «Караси»?

– Это тебя уже не касается. Караси – значит, Караси. Ты вообще задаешь слишком много вопросов. Прыткая больно. Ты есть идешь или нет?

– Думаю.

– Думай. Тогда голодной до утра останешься. У Ингрид не забалуешь…

Чем-то мне Ингрид напомнила Эльвиру Николаевну. Но та теперь уже казалась мне не Бабой-ягой, а доброй феей по сравнению с этой шведско-литовской ведьмой. Я пошла по коридору в кухню, ощущая на себе тяжелый взгляд Леща.

Кухня была большой, в серо-белых тонах. На столе стояла тарелка с кашей и стакан молока.

– Кашу я не ем.

– Надо. Каша. Это надо. – Ингрид остановилась посередине кухни, скрестив руки на груди.

– Кому надо? – повысила я голос. – Вам надо – вы и ешьте. Для зубов, кстати, полезно, пища легко перемалывается.

Не знаю, до конца ли поняла Ингрид смысл моей тирады, только она отвернулась и принялась громыхать кастрюлями.

Я уже собралась уходить, когда столкнулась в дверях с Лещом.

– О… уже поели. Красавица, быстренько, быстренько!

– Я не буду есть кашу. Если меня хотят кормить этой баландой, то я могу сказать, что сразу объявляю голодовку.

– Ну зачем же так сразу… – он посмотрел на меня, и его губы растянулись в улыбке. – Не хочешь – не ешь. Кто тебя неволит? Попробую соорудить тебе другую еду. Не возражаешь?

– Не возражаю.

– Тогда посиди немного в комнате. Будет тебе другая пища. Чего желаете: ананасов с рябчиками, фуа-груа, трюфелей или шампанского с клубникой?

– Жареной картошки.

– Выбор уважаю. Я и сам люблю нашу рассейскую картошечку с солеными огурчиками под стопарик водочки.

– Можно обойтись и без стопарика.

– Можно. Можно, но не нужно!

Он стоял, преграждая мне путь. Я слышала его тяжелое дыхание, словно передо мной стоял загнанный зверь. Мы стояли так пару секунд, наконец, он отступил в сторону и бросил мне насмешливое:

– Ну, так скоро будет «Кушать подано»!

Ингрид вышла следом за мной и привела меня в небольшую комнату, обставленную по-спартански. Там была одна узкая кровать, шкаф, две тумбочки и пара стульев. Похоже было на номер в дешевой гостинице или съемную квартиру. Я легла на кровать и стала размышлять. Ни к чему хорошему размышления не привели, и я решила, что мне надо перестать думать о своем будущем, которое никак не вырисовывалось. Я не знала, что будет дальше, чего хочет от меня Александр и зачем меня сюда привезли. Меня караулили два бандюка Лещ и Ворона. Ворона был поприличней и поспокойней, если такое определение вообще можно было дать отморозку. Лещ же внушал мне ужас, смешанный со страхом.

Я уснула, а проснулась от того, что кто-то взял меня за руку. Было уже темно, и я вскочила с кровати.

– Кто это? – громко заорала я.

– Это я.

– Кто я?

– Володя.

Я узнала голос Леща.

– Чего надо? – спросила я как можно грубей, пытаясь скрыть свое смятение.

– Ничего. Ты же хотела есть, вот я и приглашаю тебя на ужин.

– В ресторан, что ли?

– Зачем так далеко ездить? Ресторан у нас на дому. Прошу к столу.

– Ладно. Выйди в коридор, я сейчас…

Он что-то пробормотал, но я не расслышала, что…

Лещ проводил меня по коридору, потом мы спустились вниз, и вскоре он уже открывал дверь в комнату, обставленную мебелью и устланную коврами. Она была небольшой, но из-за обилия находившихся в ней предметов казалась тесной. Два дивана, один в углу, другой посередине, четыре кресла, длинная барная стойка, большой стол, два шкафа, сервант с посудой… Перед диваном стоял столик на ножках, заставленный едой. Посередине столика стояла большая сковородка с дымящейся картошкой, аппетитная горка мяса на тарелке, соленые огурчики, пара салатов, графин водки. Рядом стояла бутылка шампанского в ведерке со льдом, фрукты.