Продавец иллюзий, или Маска страсти
Шрифт:
– Я так рада!
– Чему?
– Что ты рядом!
– Взаимно. – Он повернулся ко мне. Провел рукой по волосам и поцеловал в правый глаз.
– Проснулась?
– Еще не совсем.
– Хочешь, разбужу? – прошептал он, слегка кусая мои губы.
– Ты еще спрашиваешь! – и я обхватила его обеими руками за шею.
За завтраком мы молчали. Я пыталась что-то сказать, но Алексей жестом останавливал меня.
– Когда я ем, то глух и нем.
– Это уже устарело, – запротестовала
– Эта мудрость на все времена. Я вижу: ты уже хочешь говорить о деле. Подожди, я думаю. Не хочется приступать к неприятному разговору за завтраком. Потерпи еще немного.
Когда мы закончили и я вымыла посуду, Алексей спросил:
– Хочешь кофе?
– Еще от одной чашки не откажусь.
– Голова тебе сейчас нужна светлая, ясная. Так что я сейчас заварю.
– Давай я!
– Сиди, женщина. Дай мне поухаживать за тобой. А то потом скажешь, что я медведь неотесанный.
Поставив две чашки кофе, он взял лист бумаги.
– Ты можешь вспомнить свой последний разговор с мужем?
– Ради бога! Не называй его так. Он мне такой же муж, как Обама – папа, – поморщилась я. – Не травмируй лишний раз мою нежную душу!
– Не буду. Тогда – давай.
Я задумалась и начала свой рассказ:
– Я обвинила Александра в убийстве Бергер и ее мужа, но он все отрицал. Я думаю, что это он ранил меня на яхте, но он тоже не признался в этом. Он сказал только, что мне нужно выехать в Германию. Я сказала, что я никуда не поеду после этого обмана и вообще – он должен меня выпустить, а не держать в заточении. И тогда он…
Я замолчала, вспомнив реакцию Норкина: расширенные глаза и плескавшееся в них безумие. Усилием воли он взял себя в руки и снова обратился ко мне. Но мне показалось, что ему это далось с большим трудом. И если бы не выдержка, то он бы меня ударил, настолько силен был его гнев.
– Я тебя не тороплю. Я понимаю, что тебе неприятно говорить об этом, но по-другому мы не продвинемся ни на шаг, так и будем блуждать по кругу в который раз. Здесь важно вспомнить все: интонации, мелочи, то, что он сказал или, по-твоему, пропустил.
Я наклонила голову.
– Нет-нет. Со мной все в порядке. И ты прав. Чем раньше мы разберемся в этом вопросе, тем яснее будет – куда нам двигаться и как действовать. Александр пытался меня убедить, что эта поездка необходима и он выпустит меня на свободу после нее. Я не соглашалась, точнее, не верила ему. Тогда я сказала, чтобы он дал мне гарантии, я не могу так просто согласиться и играть по его правилам. Вот эта фраза его и добила. Он сказал, что у меня нет другого выхода, как только следовать его советам. Иначе я сильно пожалею.
Все это я торопливо рассказала Алексею, стараясь поскорее избавиться от непосильной ноши. Я боялась, что он будет смеяться
– Утешать я тебя не стану.
– Спасибо.
– Просто я понял твой характер: максимум независимости и минимум сентиментальности, свойственных женщинам. То есть ты находишься в постоянной борьбе с собой. А это нелегкий труд.
Я открыла рот: как же хорошо он меня понял! Мое упрямство и строптивость, нежелание подчиняться обстоятельствам, за что меня так ругала мать. Мой бунт против существующего порядка вещей начался в тот момент, когда я очертя голову решила выйти замуж за незнакомого человека, лишь бы не жить как все. Но побег от тети Любы с ее бухгалтерской мечтой был прыжком в неведомое. Я не боялась и не раздумывала, потому что жизнь в Косых Кручах, да и в районном центре казалась мне просто невыносимой.
– Ты удивлена?
Я пожала плечами:
– В общем-то, нет.
– Если бы ты знала, как часто мужчины лучше понимают женщин, чем они понимают сами себя! Только вы почему-то считаете себя великими психологами и носитесь с пресловутой женской интуицией, а мужчины-то тоже не лыком шиты, особенно если речь идет… – и он замолчал.
– Договаривай!
– Речь идет о важных вещах.
– Ты трус! – устало вздохнула я. – Ты тоже бежишь от меня… И прикрываешься словами. Тебе жаль потерять свою независимость или свое «я».
– Разговор плавно принимает философский характер. Ты не находишь?
– Может быть, так и надо? – я посмотрела на Алексея, но он отвел взгляд в сторону.
«Так тебе и надо, – мысленно отругала я себя. – Если ты спишь с мужчиной, это еще не значит, что ты имеешь право на его душу. Они – великие скрытники и свою территорию оберегают от внешнего вмешательства до последнего. Женская участь – сидеть и ждать, когда же Мужчина Мечты постепенно будет раскрываться и вылезать из своей скорлупы, как рак-отшельник».
Я истерически рассмеялась:
– Прости, я просто нервничаю.
– Я тебя понимаю.
– Конечно, ты же только что сказал об этом. Мне нужно позвонить матери, как же я забыла об этом!
– И что ты ей скажешь?
Я опустила голову.
– Хотя бы что я жива-здорова, она ведь даже не знает, что со мной…
– На этом лучше и закончить. Никаких подробностей и деталей.
– Это я знаю и так.
После краткого разговора с матерью мне стало легче. Она сказала, что подумала: я уехала куда-то и не поставила ее в известность. Если бы мама знала, что я и правда уехала, но не по своей воле…