Продавец швейных машинок
Шрифт:
— Как вас зовут, милый? — пропел педик.
— Тобин! — рявкнул я.
— Ах, как восхитительно. А имя?
— Просто Тобин. Рассел Тобин.
— Ну надо же. Проходите в гостиную, мистер Тобин.
— После вас, мистер Томас.
Я предпочитаю видеть, что делают эти мальчики.
Радостно взвизгнув, красавчик, виляя бедрами, поплыл в гостиную.
Я последовал за ним. Прихожая и коридор сверкали чистотой и были прекрасно обставлены. На стенах красовались картины в стиле модерн, а растений было больше, чем в бирманских джунглях.
В гостиной можно было без труда летать на самолете. Пол от стены до стены устилал белоснежный пушистый ковер, посреди залы торчала стойка с роскошным темно-синим костюмом-тройкой, а на стенах были развешаны бесчисленные картины и рисунки.
За небольшим столиком в углу гостиной сидел ещё один образчик, который рассматривал разбросанные по столу скетчи. Примерно тех же лет, что и Томас, худощавый и такой смуглый, что мог без труда сойти за испанца; а может, только что вернулся из отпуска в Блэкпуле. На первый взгляд, он мог сойти за мужчину, но уже в следующий миг все испортил, повернувшись ко мне и пропищав тонюсеньким фальцетом:
— Доо-о-обрый день!
— Френсис, познакомься с мистером Тобином, — сказал Томас. — Впрочем, давайте отбросим формальности. Меня зовут Питер, это Френсис, а вы Рассел. Поставьте машинку на стол, Рассел, вам, должно быть, ужасно тяжело её держать.
Он лихо смахнул со столика кипу скетчей.
— Вот сюда, лапик. Сейчас мы на неё полюбуемся. Розетка нужна?
Я уже не был в этом уверен, но не усмотрел в его вопросе подвоха, и кивнул.
— Да.
Он взял провод с вилкой и исчез под столом, выпятив обтянутый брючками задик. Я с трудом удержал правую ногу от естественного порыва влепить ему пинка. Справа послышалось учащенное дыхание. Я повернулся и увидел, как Френсис с разгоревшимися глазами созерцает извивающиеся формы Питера, то и дело облизывая пухлые губы.
Перехватив мой взгляд, он потупил взор, порозовел и хихикнул.
— Ну вот! — победоносно провозгласил Питер. — Расставь стулья, Френсис.
Они расселись вокруг стола, а я снял с "мини" футляр.
— Но она ужасно маленькая, Рассел, — прогнусавил Питер.
— Но жутко клевая, — тявкнул Френсис.
— Смотря для чего она вам нужна, — пожал плечами я.
— А вот посмотри, миленочек, — гордо пропел Питер, протягивая мне наброски. — Это Френсис придумал. Потрясающе, да?
Я перелистал несколько альбомных листов с невероятно вычурными и расфуфыренными костюмчиками, разукрашенными кружевами и виньетками, как викторианский сервант.
— Ну как? — с придыханием спросил Питер.
— Клево, — сказал я. Френсис хихикнул.
— Мы держим в городе магазинчик мужской одежды, — пояснил Питер, — но до сих пор продавали готовое платье. Теперь же мы решили сами заняться дизайном, а для этого нужна машинка.
— Замечательная идея! — сказал я.
— Да, — произнес Френсис, с сомнением воззрившись на "мини". —
— Вам кажется, что она маловата, — перебил я.
— Да, милый. Может, у тебя есть что-нибудь покрупнее?
— Есть, — кивнул я. — Но она и стоит подороже.
— Ну естественно, — отмахнулся Френсис. — Тащи сюда, и мы полюбуемся.
— Не задерживайся, цыпочка! — подпел Питер.
Вы не поверите, но эта парочка начала мне чем-то нравиться. Была в них какая-то легкость и искренность.
Выбравшись к машине, я позволил себе посмеяться. Никогда я ещё так тесно не общался с двумя гомиками, а ведь прежде я их на дух не переносил. Теперь же я даже получал удовольствие от общения.
Когда я вошел в гостиную, оба засуетились, помогая мне устанавливать и подключать "макси". На этот раз под стол влезли оба, получая, должно быть, море удовольствия, от столь тесной близости.
— Ну вот, красавчик, — промурлыкал Питер. — Теперь твоя очередь.
Я снял с "макси" футляр.
— Ух ты! — выпучил глаза Френсис.
— Ой, какая прелесть! — залился Питер. — Совсем другое дело.
— Она дорогая, — предупредил я.
Френсис бережно погладил машинку, словно перед ним была фарфоровая ваза эпохи Минг.
— Сколько она стоит? — спросил он.
— Сорок девять фунтов и десять шиллингов, — выпалил я.
Я ждал хоть какого-то проявления чувств, но гомики просто молча стояли и любовались машинкой. Я даже испугался, не вогнал ли их в транс.
— Разумеется, — быстро сказал я, — мы торгуем в рассрочку.
Питер потряс головой.
— Нет, киска, мы в такие игры не играем. "Деньги на бочку" — вот наш девиз. Правда, Френсис?
— Да, ангел. Деньги на бочку. — Он повернулся ко мне. — Расси, душка, а что она умеет? Покажи, будь ласков.
— С превеликим удовольствием, — улыбнулся я.
Я лихо прострочил кусок ткани, а Питер вдруг сказал:
— Слушай, Френсис, а давай спросим Рассика, что он думает насчет… сам знаешь чего. — Он кивнул в сторону кухни.
— А что, — расхохотался Френсис. — Давай. Принеси три стаканчика, дорогой.
Я озадаченно посмотрел на них, но мне ничего не объяснили.
Питер отчалил на кухню, и я услышал, как там звякают стаканы и льется жидкость. Минуту спустя он вернулся с тремя полными стаканами на подносе.
— Рассел! — торжественно произнес он. — Нам важно услышать твое мнение. Этот рецепт придумал сам Френсис, и лично мне напиток кажется просто божественным. Скажи, что ты о нем думаешь.
Он раздал стаканы и провозгласил:
— За осуществление наших замыслов!
Я не большой любитель пунша. Мне кажется, что смешивать разные спиртные напитки с яблочным соком, значит просто убить их вкус. Я предпочел бы выпить все по отдельности, а потом запить яблочным соком. Однако, чтобы не рисковать сделкой, я решил уважить хозяев, и залпом осушил стакан.