Продавец швейных машинок
Шрифт:
— Дай теперь я, — сказала она, отнимая у меня вибратор.
Я послушно улегся на живот.
Ощущение было и в самом деле необыкновенное. Меня никогда прежде не массировали такой штукой — Крис ещё не успела начать, а я уже понял, как много потерял в жизни. Всю мою усталость сразу как рукой сняло.
— О, дьявол…
— Нравится? — засмеялась она.
Вверх-вниз… из стороны в сторону…
— Теперь перевернись, — хихикнула Крис.
— Только поосторожнее, мы устроены не так, как вы, дамочки…
— Неужели?
Мне стало так щекотно, что сперло дыхание. Я кубарем скатился с кровати.
— Хватит… Больше не могу!
Крис выключила вибратор и увлекла меня в постель. Мы лежали, медленно лаская друг друга и обретая дыхание.
— Как мне с тобой хорошо, — прошептала она. — Никогда такого не было.
— Мне тоже, — сказал я.
Она вздохнула и устремила взгляд в потолок.
— Тебя хоть совесть мучает?
Я приподнял брови.
— Ты имеешь в виду Хелен?
Крис кивнула.
— Нет, не особенно.
Я нисколько не покривил душой. Для меня правило, начертанное золотыми буквами. Если после близости с женщиной вам обоим хорошо, и вы никого не обидили, значит, овчинка выделки стоила. Вы можете возразить, что пострадали отсутствовавшие мужья, но это вовсе не так. Лично я уверен, что здорово помог обоим рогоносцам. Вместо остервеневших от безделья и недостатка мужского внимания фурий, они застанут, вернувшись домой, довольных и счастливых женушек.
Я начал восторгаться собственным человеколюбием.
— Меня тоже совесть не гложет, — сказала Крис. — Это ужасно, да?
Я покачал головой.
— По-моему, ничуть.
Она посмотрела на меня с нежностью.
— Ты ещё приедешь ко мне?
— Всенепременнейше.
Она чуть замялась.
— А Хелен?
Теперь замялся я.
— Я ведь обещал…
Крис свернулась калачиком, опустив голову на мой живот.
— Не волнуйся, я вовсе не претендую на единоличное владение тобой… И твоим… мальчиком, — добавила она, игриво лизнув Фридриха. — Тем более, что купон отправила Хелен.
Я расхохотался.
— Вы и в самом деле верные подруги. Одна за всех, а все за одну. Но… э-ээ…
— Да, милый?
— Не могли бы вы назначать для встреч разные дни? — попросил я. — Я совершенно вымотался.
Глава двенадцатая
Вы только не подумайте, что и каждая последующая неделя была для меня столь же успешной, как первая. Что я продавал по десять машинок и оттрахивал по сорок семь дамочек в роскошных апартаментах. В действительности, у меня в лучшем случае выходило по восемь машинок и по двадцать три дамочки. Шутка! Ха-ха! На самом деле, если говорить серьезно, то выдавались недельки, когда мне приходилось совсем туго. Чтобы не докучать вам описанием утомительных подробностей, расскажу один случай с О'Нилом,
К тому времени я уже работал в "Райтбае" около двух месяцев и дела мои в целом шли неплохо. В одну звездную неделю мне удалось продать четырнадцать машинок, а пару-тройку раз пришлось довольствоваться вообще пятью и даже четырьмя.
Как раз в конце той злополучной недели О'Нил зазвал меня в складское помещение и закрыл дверь.
— Сядь, сынок, — зловещим голосом произнес он.
Я сразу взвился на дыбы, поскольку ненавижу, когда меня называют сынком.
Он уселся на стул, укоризненно покачивая тыквой, как будто я описался.
— Что тобой происходит, сынок? — спросил он.
Я пожал плечами.
— Просто неудачная полоса.
— Что-то она слишком затянулась, — сказал О'Нил. — У всех остальных дела идут получше.
Он слегка приврал, потому что двое или трое ребят жаловались, что вообще не могут ничего продать. Они связывали это с внезапной жарой, обрушившейся на наш вечно сырой и окутанный туманом островок.
— Может, ты устал?
— Нет, не думаю…
— Порой продавец сам этого не замечает. Со стороны все-таки виднее.
Я уже понял, куда он гнет, и содрогнулся.
— Вот я и решил, что поезжу сегодня с тобой, чтобы понять, в чем дело.
Что мне оставалось делать? Спорить я не мог. По дороге О'Нил трещал, как сорока, вспоминая былые годы и бахвалясь своей удалью.
Когда мы приехали по первому адресу, О'Нил молодецки взбежал на крыльцо и забарабанил в дверь, идиотски улыбаясь. Бедняга, должно быть, думал, что выглядит приветливо и располагающе, тогда как на самом деле казался смертельно больным.
Дверь приоткрылась и наружу вынырнула испуганная физиономия — милая пожилая дама рискнула выглянуть, чтобы посмотреть, кто ломает её дверь.
— Доброе утро, мадам! — проревел О'Нил. — Мы из…
Черт побери, он и говорить решил за двоих!
Словом, этот клоун, выяснив, что у старушки имеется древний "зингер", установил "мини" на стол и приготовился её включить, когда хозяйка вдруг прищурилась и воскликнула:
— О! Вспомнила! Мне сразу показалось, что я вас узнала. Вы ведь О'Нил, верно?
— Э-ээ… да, мадам.
Вид у него был такой, словно он наложил в штаны.
— Все правильно, — угрожающе прорычала старушка. — Два года назад вы вторглись в мой дом, пытаясь всучить мне огромную и чудовищно дорогую машинку. Сначала вы продали мне вот такую же малютку, а потом принялись юлить и вертеться ужом…
Короче говоря, она вышибла нас за дверь.
Я не раскрывал рта, пока мы не сели в машину. О'Нил попытался засмеяться и обратить случившееся в шутку, но рожа у него перекосилась.