Продавщица: Назад в пятидесятые

Наумова Анна

– Лизи! Лизи! Я тут!
– вопил чей-то мужской голос.

– Бетси! Бетси! Ты где?

– Лида, Лида!
– безуспешно звала я, но подружка не отвечала.

– На выход!
– повторил все тот же голос, пронзительный, неприятный и очень резкий.
– Отсиживаться бесполезно, бежать - тоже.

Снаружи раздались гулкие шаги. Дверь отворилась. Встав на цыпочки, чтобы хоть что-то разглядеть поверх высоких коков стоящих впереди стиляг, я посмотрела в проем открытой двери. Туда пробивался свет ночных фонарей, освещающих парк Горького, и можно было

хорошо увидеть, что снаружи стояли несколько мощных, суровых ребят с очень серьезными лицами и комсомольскими значками на груди. Точно такой же значок был и у меня, но я его не надевала каждый день. Не надела и сегодня.

– Пойдем!
– вдруг окликнул меня знакомый голос, и чья-то большая и теплая ладонь уверенно взяла меня за руку. Не знаю, почему, но я машинально повиновалась.
– Сюда. Идем, говорю, бригадмил нас засек. Я их знаю, там мастера спорта по легкой атлетике есть, напрямую бежать бесполезно. Пойдем тут выйдем, если хочешь сохранить свою прекрасную бабетту.

Ничего не понимая, я двинулась за обладателем голоса. Он, кстати, был очень приятным хорошо знакомым. Где-то я его точно слышала. Низкий, приглушенный, негромкий... Кажется, его обладатель - хороший и добрый парень. А что это за бабетта такая, про которую он упомянул? Ладно, позже разберемся.

Мы тихонько пробежали за сцену, где еще совсем недавно играл на саксофоне красивый парень, лидер стиляг, потом оказались в какой-то крохотной пыльной каморке. Я сначала полагала, что мой таинственный избавитель предложит отсидеться здесь, пока патруль не уйдет, но он все дальше тащил меня за руку.

– Быстрее, быстрее, - поторапливал меня он.

– Да я и так тороплюсь, - возмущенно ответила я.
– Куда ты меня тащишь?

– Дашка, да тише ты!
– громким шепотом сказал вдруг парень.
– Сюда, в проем давай лезь. Аккуратно только.
– Он подал мне руку.

Дашка? Откуда меня знает? Он что, ясновидящий? Жаль, рассмотреть незнакомца не могу - вокруг по-прежнему темно. Парень протиснулся за шкаф, стоящий в каморке. Я, ничего не понимая, последовала за ним.

И вдруг мне в голову пришла ужасная мысль: а вдруг этот обладатель прекрасного голоса - ничем не лучше нашего заводского ловеласа Юрца, который за вечер способен стрельнуть телефончик аж у десяти красивых девчонок на улице? Излюбленная тактика - втереться в доверие, а потом... Вдруг он просто решил воспользоваться ситуацией и зажать меня где-нибудь, где никто не видит? Может, этот парень - какой-то Юриков приятель, если он знает мое имя? Пока ровным счетом ничего не понятно.

– Никуда я не пойду!
– громко сказала я.
– И вообще: откуда ты меня зна...

Но парень внезапно обхватил меня сзади и зажал рот ладонью.

– Молчи, слышишь! Ничего не говори!

У меня от ужаса пересохло во рту. Ну вот, так я и знала... И стоило тебе, Галя, ради этого прыгать почти на семьдесят лет назад? Такого добра и в двадцать первом веке полно, и еще на несколько тысячелетий хватит. Просто тормозни машину где-нибудь поздним вечером на улице в Купчино, и приключения

тебе обеспечены.

Однако парень, к счастью, не стал позволять себе никаких вольностей. Он молча пошарил рукой по стене, нашел какую-то доску, отодвинул ее, протиснулся через щель на улицу, быстро огляделся, дал мне руку и аккуратно помог выбраться на улицу.

– Вылезай. Да вылезай, говорю! Прекрати ты так трястись! Ничего плохого я тебе не сделаю! Они про эту нашу нычку пока еще ничего не знают. Но скоро, скорее всего, узнают, и придется новую площадку для танцев искать. Сдал нас кто-то им.

От изумления я чуть не потеряла дар речи.

– Ты?

Передо мной стоял, одетый, как самый настоящий стиляга (в ярком пиджаке, узких брюках-дудочках, которые, наверное, без мыла и не наденешь, и туфлях на белой толстой подошве), тот самый симпатичный парень с завода, который вот уже столько времени смущенно улыбался мне при встрече, иногда махал рукой, но так и не подошел познакомиться. Волосы, обычно аккуратно зачесанный на бок, сейчас были уложены в высокий набриолиненный кок, который сейчас немного развалился. Ну ничего себе встреча! Во дела!

От неожиданности я ничего не смогла сказать, только хлопала глазами.

– Что смотришь? Не узнаешь? Ваня я. На заводе с тобой вместе работаем. Или Джон, как тебе удобнее.

– Я ... узнаю, - на конец сумела я выдохнуть. Да уж, вот так встретились... Не таким я себе, если честно, представляла наше первое свидание. Романтично, конечно, спору нет (герой спас прекрасную принцессу, прямо как в сказках), но выгляжу я сейчас, если честно, так себе. Я украдкой быстренько оглядела себя: платье вроде цело (не хватало еще перед парнем в разорванном стоять), но все в пыли. Лицо, наверное, чем-то перемазано, колготки порваны, коленка разодрана. Подходящий видок для свидания, ничего не скажешь.

Я с тревогой кинула взгляд на туфли: вроде целы. С обувкой у меня напряг: теплую осеннюю обувь я пока так и не купила, несмотря на то, что было довольно прохладно. Если мои "лодочки" вдруг порвутся, придется еще недели две щеголять по улицам в домашних тапках. Я машинально пригладила волосы, и увидела, что на руке остался целый кусок паутины. Вот так позорище!

– Не переживай, - подбодрил меня Ваня, будто прочитав мои мысли.
– Все в порядке, ерунда. Ты красавица.
– Он аккуратно снял остатки паутины у меня с волос, оглядел себя и тоже отряхнулся, пригладив свой растрепавшийся кок.
– Вот зараза, пиджак порвал. Два месяца на него откладывал.

Я все еще смотрела на него со смесью тревоги и восхищения. Скромник Ваня, передовик завода, который всегда ходил в глазами в пол и моментально краснел, как только какая-то из девушек пыталась с ним заговорить - стиляга Джон?

– Дашка, да успокойся ты!
– рассмеялся парень.
– Чесслово, ты стоишь, как будто аршин проглотила.
– Чему ты так удивляешься? Ну право слово, не могу же я на работу так ходить? Нет, если ты, конечно, хочешь, я завтра так приду. Но кому нужны проблемы, согласись?