Продавшие социализм. Теневая экономика в СССР
Шрифт:
В этой связи Старр пишет следующее: «Во многих секторах общества буйно разрослись всевозможные неформальные группы и даже целые сети их. Хотя их существование и деятельность не были разрешены законом, к середине 80-х годов они насчитывали в своих рядах уже несколько десятков тысяч. Различались они, конечно, как численностью участников, так и характером своей деятельности. Некоторые из них и на самом деле были неформальными, добровольными содружествами, созданными преимущественно в целях взаимопомощи и оказывания друг другу определенных услуг. Но немало было и тех, которые изначально ставили себе задачу оказывать прямое воздействие на политическую жизнь в стране. Их намерения, однако, не имели ничего общего с идеями социального равноправия, готовности работать, нести ущерб и даже жертвовать собой во имя общественного добра и идеалов, не говоря уж о преданности делу классовой борьбы и международной рабочей
Значительная часть этих организаций самым откровенным способом исповедовала «ценности» буржуазного индивидуализма, алчного стремления к личной наживе и присваиванию чужого имущества в целях собственного обогащения. Разумеется, центральное место занимала «свобода» безнаказанно делать все это».
Нам кажется особенно важным подчеркнуть вывод Старра, «что все это имело место в недрах общества еще до прихода Горбачева к власти в 1985 году. Может быть, самым шокирующим примером в этом отношении была деятельность созданной в 1981 году и руководимой В. Сокирко организации «В защиту экономической свободы». Она вела открытую кампанию за легализацию «второй экономики» со стороны советского законодательства и прежде всего — за отмену статьи 153 Уголовного кодекса СССР, ставящую частную экономическую деятельность вне закона. Эта группа обратилась даже в Верховный Совет СССР с призывом статью 153 упразднить. Она стала публиковать в специальном журнале документы всех имеющихся дел по этой статье, по которым были вынесены несправедливые, по мнению авторов журнала, приговоры. Кроме того, группа проводила открытые «общественные процессы», одновременно с идущими в данный момент в официальным суде делами по той самой статье. По свидетельству руководителя Института экономических исследований Госплана Валерия Рутгейзера, последствия данной кампании и действий группы «В защиту экономической свободы» были настолько сильны, ей удалось обеспечить настолько широкую общественную поддержку требованиям об отмене ст. 153 Уголовного кодекса, что едва не были прекращены все ведущиеся по ней дела».
Таким образом, еще до прихода Горбачева к власти, у «второй экономики» были уже весьма значительные как идеологические, так и практические позиции в обществе, в том числе и на самых высших уровнях партии и правительства. Там, кстати, еще к началу 80-х годов обособились два в корне различных подхода в отношении «второй экономики».
Первый из них был поддержан в основном деятельностью двух научно-исследовательских институтов по проблемам «второй экономики», созданных Андроповым. Один из них работал в системе Главной прокуратуры СССР, другой — в системе Министерства внутренних дел.
По мнению этих институтов, у индивидуальной трудовой деятельности можно было выделить следующие две категории:
1) полезная обществу и сообразная с законами деятельность;
2) незаконная, находящаяся вне существующих правовых норм, направленная на приобретение нетрудовых доходов.
Оба института рассматривали второй вид такой деятельности как несовместимый с природой социализма. По их заключениям, процесс распространения «второй экономики» был результатом «юридических пропусков, слабостей или недосмотров, препятствующих своевременному применению закона».
Рекомендации данных институтов сводились в основном к тому, что усилия борьбы против таких явлений следует вести преимущественно путем совершенствования контроля за процессами индивидуальной трудовой деятельности.
Другой подход, при практике фактического замалчивания вредных последствий деятельности «второй экономики», получал поддержку в некоторых кругах представителей высших уровней партийного и государственного руководства. Выразителями их позиции во многим стал Научно-исследовательский институт Госплана СССР. В нашем исследовании мы уже неоднократно обращались к трудам таких ведущих сотрудников этого института, как Т. Корягина, В. Рутгейзер и др.
Предлагаемые данным институтом меры по преодолению отрицательных последствий «второй экономики» в основном сводились к рекомендации принятия определенных шагов по узаконению тех видов ее деятельности, которые проводились в области производства и услуг и на которые, очевидно, был спрос среди разных слоев общества.
В этой связи предлагались, например, конкретные шаги законодательного, административного, финансового и др. характера по узаконению кооперативных, лизинговых и ряда других подобных им форм экономической деятельности. Ожидалось, что с предоставлением столь благоприятных условий для открытого существования произойдет и «выход из тени» большей части «второй экономики». Забегая несколько вперед, считаем нужным отметить, что в начальный период своего пребывания у власти Горбачев сумел довольно успешно создать впечатление, будто он всячески поддерживает
К началу 80-х годов КПСС предстояло принять ряд важных решений по чрезвычайно сложным, неотложным проблемам как собственно экономики, так и внутренней и внешней политики. Как в прошлом, так и в те годы, в партии и в стране были, конечно, люди, которые считали, что решение этих проблем следует искать на пути определенного приспосабливания к капитализму или применения заимствованных у него механизмов и методов. Однако, в отличие от более ранних периодов, в 80-е годы прошлого столетия носители таких взглядов могли рассчитывать на поддержку довольно мощных, хоть и почти невидимых на поверхности общественной жизни социально-экономических, да и политических сил и факторов. Довольно долгое время их незаметно подпитывали постепенно укрепляющие свои позиции мелкобуржуазные слои, равно как и процессы нарастающей коррупции, в том числе в самой партии. В конечном итоге обе эти тенденции оказались одинаково связаны с интересами установления «никем и ничем» не ограниченного «свободного рынка», частной собственности, и конечно, всегда сопутствующих им мелкобуржуазных выдумок о некой «полной свободе».
Одним словом, речь вполне определенно шла о реставрации капитализма. Таким образом, предпринятый Горбачевым, начиная с 1987 года, как бы «вполне неожиданно» политический поворот «направо», находит свое объяснение в русле как хорошо известной «бухаринско-хрущевской» исторической традиции, так и унаследовавшего ее идеи, созданного «второй экономикой» в более поздние периоды, класса мелкой буржуазии.
И все же, как бы ни был значителен вклад «второй экономики» в создание серьезной социальной базы для возникновения и распространения мелкобуржуазных идей, последствия этого процесса вряд ли приняли бы настолько катастрофические измерения, если бы они не развивались в обстановке широкой критики и общего стремления к общественным переменам, которая сложилась в стране к тому времени. К тому же, как бы парадоксально это не выглядело с первого взгляда, большая часть нарастающей критичности, общественного несогласия или даже недовольства являлась следствием прежде всего… самого динамического развития социалистического общества и его реальных достижений. Чрезвычайно ускоренные индустриализация и урбанизация страны превратили значительные части ее населения в социальные классы, освобожденные от необходимости непосредственного физического труда и связанные в той или другой мере с деятельностью интеллектуального характера. Сложилась и довольно многочисленная прослойка административно-исполнительных кадров, что-то вроде советского варианта «белых воротничков».
Значительная часть этих людей чувствовала себя обиженной и терпящей убытки, вследствие повторяющейся несколько раз после 60-х годов практики уравнивания зарплат за разное качество и количество труда. Зачастую получалось, что врачи, учителя и преподаватели, инженеры, служащие администрации и т. д. зарабатывали меньше некоторых квалифицированных рабочих. Вместе с тем, по мере расширяющихся возможностей контактов и поездок за границу, у немалой части интеллигенции начало складываться мнение, будто уровень жизни советского общества ниже того, который они видели у своих коллег на Западе. А по имеющимся данным, в 80-е годы именно интеллигенции принадлежал непомерный по сравнению с ее общей численностью удельный вес среди членов и руководящих кадров Коммунистической партии.
В 2001 году член ЦК Коммунистической партии Российской Федерации Виктор Трушков опубликовал в выходящем на английском языке издании International Correspondence анализ причин и факторов, способствующих разрушению советской системы. В своем исследовании под заголовком «Место реставрации капитализма в историческом процессе» Трушков подчеркивает, что поскольку в мире существуют эксплуататорские классы, то всегда сохранялась и опасность восстановления капитализма и в Советском Союзе.
Однако внешний натиск приобретает характер смертельной опасности только тогда, когда «внутри самой страны социализма» складываются силы, заинтересованные в возвращении капитализма». По мнению Трушкова, получить представления о подлинных масштабах и возможностях этих сил можно, только если переосмыслить бытующее до поры до времени неверное утверждение о том, что советское общество 80-х годов было «полностью бесклассовым». В своем исследовании он указывает на наличие в нем, по крайней мере, двух прослоек бур-жузного типа.