Проделки Джинна
Шрифт:
В это время подошел автобус, и Дмитрий не успел ответить ей, что, впрочем, спасло его от сложных объяснений с примесью вранья и жалости.
– Иди домой, поспи, — забираясь в автобус, сказал он.
– Нет, я с тобой, — испуганно ответила Анна и последовала за мужем. — Я одна не пойду. — И только когда автобус тронулся, она вспомнила и спросила: — Можно?
В транспорте было много народа, и Дмитрий с Анной всю дорогу молчали. Анна частенько украдкой поглядывала на мужа, как будто изучала профиль, но едва он поворачивался, тут же опускала голову. Самолетов прекрасно понимал смысл и значение
Через полтора часа Самолетовы добрались до тихой улочки, где находился институт, и Анна наконец робко поинтересовалась:
– Зачем мы сюда?
– Нужно, — раскрывая зонт, сурово ответил Дмитрий. В его планы не входило посвящать жену в подробности задуманной операции, но она была с ним, и это меняло дело. — Я хочу скачать всю информацию, которую они получили от нашего эксперимента, а у них в компьютере уничтожить ее, — пояснил Самолетов, и супруги двинулись вдоль бесконечного железобетонного забора. — Если эти данные им нужны, я предложу выкупить их. Если нет, хотя бы узнаю, что они из нас выудили. А может, удастся продать информацию на телевидение. Я вчера перечитал договор. Там написано: мы обязуемся не разглашать цели эксперимента.
– Можно подумать, эти цели нам известны, — сказала Анна.
– Вот именно, — ответил Дмитрий. — Это значит, они боятся, что мы проболтаемся. Пароль я запомнил, ассистентка ввела его при мне, перед началом эксперимента. Пароли вообще дурацкая штука. Выбирают что–нибудь попроще, чтобы не забыть. Это же не Министерство обороны и даже не служба безопасности. Паршивый институтишко, никакой дисциплины.
– Нас туда не пустят, — еще не разобравшись в замыслах мужа, проговорила Анна. — Там охрана.
– Предусмотрел, — коротко ответил Самолетов.
– Нас арестуют, это же воровство, — испуганно проговорила Анна.
– Может быть, — согласился Дмитрий. — Хотя я и это продумал. Если они делали что–то незаконное, значит, постараются не поднимать шума.
– А если все законно и мы попадемся? — не унималась жена.
– И это вероятно. Я тебя не тащу. Поезжай домой, — начиная раздражаться, ответил Самолетов и с досадой добавил: — Надо было тебе сразу остаться. Лично мне терять нечего.
– Мне тоже нечего, — немного помолчав, со вздохом ответила Анна. — Я пойду с тобой.
– Тогда делай, как я скажу, и никакой самодеятельности, — взглянув на жену, сказал Дмитрий и раскрыл перед ней ворота института. — Если повезет, все будет хорошо.
Они подошли к зданию, и Самолетов на несколько секунд задержался у входа. Он достал из кейса договор и убрал зонт. В кейсе у него громыхнуло что–то тяжелое, и Анна вопросительно взглянула на мужа.
– Делай, как я скажу, — тихо повторил Дмитрий, и они вошли внутрь.
Самолетов подошел к молодому, здоровому, как бык, охраннику, предъявил ему бумаги и пояснил:
– Нам к профессору Парамонову, он нас ждет. Мы участвуем в эксперименте. Вот договор с институтом. Мы — муж и жена. Ах, да, — спохватился Дмитрий. Он достал паспорт, протянул охраннику и как можно спокойнее обратился
– Охранник взглянул на фотографии, затем на оригиналы и сверил фамилии с теми, что значились в договоре. Во время этой тяжелой, томительной процедуры Анна старалась не смотреть на вооруженного бугая и делала вид, что изучает на стене объявления для сотрудников института.
Эта минута, пока охранник разглядывал документы, показалась Самолетовым бесконечной. Они еще ничего не успели сделать, и если бы их разоблачили, то самое большее — выгнали бы на улицу. Тем не менее и Дмитрий, и Анна ужасно волновались, словно уже совершили тяжкое преступление. Возможно, поэтому охранник долго не выпускал из рук договор, но наконец вернул Дмитрию бумаги и, следуя инструкции, равнодушно спросил:
– Знаете, куда идти?
– Конечно, — поспешил уверить его Самолетов. — Мы не в первый раз. — Для полного правдоподобия он собрался было по–доброму пошутить по поводу солидных габаритов охранника, но тот презрительно отвернулся, и Дмитрий благоразумно отказался от этой идеи.
Они поднялись на второй этаж и пошли по длинному стерильному коридору в сторону лаборатории. Дмитрий мысленно молил Бога, чтобы не встретить кого–нибудь из знакомых и тем более самого руководителя проекта.
– Можно спрятаться в туалете, — частично разгадав план мужа, прошептала Анна.
– Нельзя, — торопливо и так же шепотом ответил Дмитрий. — Вечером его моют. Помнишь, в первый день я искал кабинет Парамонова и открыл дверь напротив? Это оказалась щитовая. В ней можно отсидеться, там же отключим свет и сигнализацию. Только я не знаю, открыта она или нет.
Так никого и не встретив, они дошли до кабинета руководителя проекта, и Дмитрий взялся за ручку двери, на которой висела табличка «Посторонним вход воспрещен». Анну даже передернуло от воспоминания о злополучной двери, из–за которой они вернулись в реальный мир. Но все обошлось благополучно. Щитовая оказалась незапертой, и Самолетовы быстро заскочили в сумрачное, пахнущее свежей краской и какой–то вонючей дрянью помещение.
Прикрыв за собой дверь, Дмитрий включил свет и окинул комнату взглядом. По всему периметру щитовая была заставлена громоздкими металлическими шкафами. Спиной друг к другу четыре таких же железных гроба стояли посреди комнаты. За ними удобно было прятаться, но так же легко было и обнаружить их. Посреди щитовой стоял большой железный стол, заставленный банками с красками и бутылями. Похоже было, что это помещении использовали и как обычную подсобку.
Усмотрев в углу между шкафами небольшую нишу, Самолетов кивнул на нее и шепотом скомандовал:
– Быстро туда!
Дождавшись, когда Анна забралась в щель, Дмитрий потушил свет и на ощупь проделал тот же путь.
Не прошло и пятнадцати минут, как дверь щитовой открылась, и Самолетовы услышали визгливый женский голос:
– Несите пока сюда. В бельевой ремонт. Завтра подсохнет и перетащим туда.
Зажегся свет, и Дмитрий с Анной услышали шарканье ног, многократный стук об пол картонных коробок и обрывки фраз: «Вон туда…», «Ставь, ставь…», «Отойди, задавлю!». Затем свет снова погас, дверь закрылась, и в наступившей тишине раздался тихий скрежет ключа в замке.