Проделки небожительницы
Шрифт:
– Приехал я в Россию не как турист и не на родные осины поглядеть, уж извини, – Макс заговорил очень серьезным тоном, – приехал я по делам, сопровождая выставку «Ассирийское наследство» – знаешь про такую?
Леня смотрел на Макса сузившимися глазами и думал: «Что это – подстава? Вдруг откуда-то прямо на голову сваливается Максим Белов, с которым мы не виделись пятнадцать лет, и сразу же начинает разговор про ассирийскую статуэтку! Так не бывает…»
– Вот, смотри, – Макс достал визитку и еще какие-то документы, – я – лицо,
«Самое милое дело, – думал Маркиз, – появляется друг, с которым мы давно не виделись, просит моей помощи, я веду его в свою квартиру, о которой никто не знает, и – конец, через пять минут приезжают туда люди заказчика, и наша с Лолой песенка спета. Но есть два момента: во-первых, Максиму совершенно необязательно было заговаривать про ассирийское наследство, а во-вторых, если они знают номер телефона этой квартиры, стало быть, знают и ее адрес. И тогда вовсе незачем подсылать Максима ко мне – просто приезжай да бери нас с Лолой тепленькими…»
– Что ты молчишь? – спросил Макс. – Ты мне не веришь?
Леня поглядел на мутную воду реки Фонтанки. Вон там, ближе к тому берегу, была тогда та злополучная прорубь…
Что ж, долги надо платить, даже если это связано с риском для жизни. Ведь тогда, зимой, Максим тоже рисковал – лед мог треснуть, и они утонули бы оба.
– Ну вот что, – решительно начал он, – будет у нас с тобой долгий разговор! В кафе или в ресторан в таком виде тебя не пустят. – Он показал на пятна грязи у Макса на рукаве. – А вот в забегаловку пустят – но там поговорить нам спокойно не дадут. К тому же ни тебе, ни мне сейчас светиться в городе, я так понимаю, незачем.
– Правильно понимаешь, – кивнул Макс.
– Значит, по русскому обычаю, берем бутылку водки, жратвы всякой и идем ко мне.
– Отчего же водку, а не коньяк, к примеру? – рассмеялся Макс.
– Оттого, что мне жрать хочется, а коньяк только лимоном закусывают! Ты, это… – он помедлил, – там Зинаида одна в квартире из старых жильцов осталась, так ты к ней не обращайся. Она видит, да и слышит плохо, ты проскользни тихонько в комнату, чтобы она тебя не узнала. А то пойдут разговоры – кто да откуда…
– Ну надо же, жива старушенция, – улыбнулся Макс, – а как мы с ней воевали…
– Теперь она ко мне хорошо относится, – признался Леня, – я подкармливаю бабку иногда, когда туда прихожу, жалко ее, совсем она одинокая. Кота нового не заводит, говорит – помру, соседи его на помойку и выгонят…
Они зашли в магазин, но сначала не в продуктовый, а в промтоварный. Леонид быстро выбрал там джинсы, куртку и свитер, причем все вещи были женские. Потом они прихватили кое-что из мелочей и пошли за продуктами.
Макс очень удивился, обнаружив в старой комнате Леньки какую-то девицу в расстегнутом халате, валявшуюся на неубранной кровати. Леонид молча бросил ей на кровать пакеты с одеждой.
– Ты
– Пойдешь к Зинаиде и ушьешь! – процедил Леня. – У нее машинка есть, «Зингер». А нам тут поговорить надо. – Он принялся выгружать на стол продукты.
– Вы что – рехнулись?! – завопила девица. – С утра пораньше водку жрать!
– Чтобы я тебя долго не видел, – не оборачиваясь, ответил Маркиз.
Девица быстро ретировалась, прихватив пакеты.
– Кто это? – опасливо оглянувшись, спросил Макс.
– Несчастье мое, – вздохнул Леня.
– Жена?
– Хуже!
Лола, подслушивавшая за дверью, услышав эти слова, громко фыркнула и удалилась.
– Ну что? – Леонид разлил водку по рюмкам. – За встречу!
Выпили, закусили.
– Теперь рассказывай подробно, все с самого начала.
– Что – все пятнадцать лет? – усмехнулся Макс.
– Нет, все про ассирийское наследство. Не упускай ни одной мелочи. – Маркиз завинтил чуть початую бутылку и убрал ее со стола, сказав: – На трезвую голову лучше слушать.
И Макс Белофф, решительно откашлявшись, рассказал старому другу Лене все, как было. О том, как барон Гагенау поручил ему везти коллекцию в Россию, мотивируя это тем, что Макс знает страну, в которой родился, о том, как при въезде в Эрмитаж исчез шофер машины и обнаружилась пропажа золотой статуэтки. О том, как в телефонном разговоре барон косвенно обвинил во всем его, Макса, и дальше – о визите представителя страховой компании Лангмана, о подставе – якобы были звонки от Макса неизвестному абоненту в Россию, и самое главное – о дурацких глиняных цацках в его, Макса, собственном чемодане.
– Идиотизм! – вздохнул Леня. – Слишком нагло сделано.
– Вот и я думал сначала – за дураков держат и меня, и следователя. Подложить мне в багаж эти глиняные штучки можно было только там, в Германии. Значит, они не из коллекции, то есть не из той ее части, что привезена в Россию.
– Тогда вообще об чем разговор, как говорят в Одессе? – воскликнул Маркиз.
– Телефонные звонки тоже ничего не доказывают, – продолжал Макс, – и там, в Германии, мой адвокат сделал бы из этого обвинения котлету. Но им совершенно не нужно было пускать меня обратно в Германию. Им потребовалось убить меня здесь. Что они и попытались сделать.
Макс рассказал о своем несостоявшемся визите в детективное агентство.
– Там меня снайпер и подстерегал.
– А откуда ты про это агентство вообще узнал? – заинтересовался Макс.
– Барон мне его рекомендовал, если, говорит, будут какие-то проблемы, то к полиции обращаться – ни-ни! Лучше в агентство это…
– Нда-а, и лежал бы ты сейчас в той канаве, пока работяги не пришли бы на смену, – протянул Леня. – Хорошая у тебя реакция, друг!
– Жить захочешь… – угрюмо отмахнулся Макс.