Продолжай стонать
Шрифт:
– Нет... – Чая больше не хотелось. Теория Никиты тоже не желала селиться в голове. Ей словно места не было между двух моих опухших от проблем верхних половинок.
– Это ж на поверхности, - развел руками умник напротив.
– Бред... – Я тряхнул головой.
– У-у-у... – Никита потер лоб. – Совсем не понимаешь?
– Да как такое понять?! Она прямо развод потребовала.
– Ладно. Как говорят у нас в цирке, следите за руками!
Быстро оглядевшись, Лаевский подвинул на середину стола сахарницу.
– Урок
– Поставил рядом упаковку с салфетками. – А это начальник. – Наверх на салфетки Никита установил керамическую солонку в виде яйца. – Наглядно?
– Да, но смысла этой пирамиды пока не улавливаю.
– А ты представь, что начальник каждый день дурит ей голову, ни во что ни ставит и заставляет работать сверхурочно.
– Ну и?..
– Что сделал бы мужчина на ее месте? – Никита как для дебила пальцем указал на сахарницу.
– Потребовал бы повысить зарплату или послал бы на хер.
– Отлично. А теперь представь, что директор сам, не дожидаясь заявления, решает ее уволить. Сокращает штат! Чем это будет для сахарницы?
В качестве ответа в голове у меня тут же вспыхнуло слово «облегчение». По-другому и решить было сложно! Но не успел я это сказать, вспомнилась Юля, которая тянула весь питерский филиал, никогда не ныла, а вчера, получив приказ об увольнении, как чокнулась.
Таких слез в трубке я не слышал со времен развода. Она и просила не увольнять, и обещала работать больше, и даже пообещала сказать моей жене все, что я только пожелаю.
Вроде как послать ее нужно было. Именно из-за ее выходки приходилось сейчас снова завоевывать Лену. А жалко стало. Вместо того чтобы отключить телефон, я как дебил успокаивал свою помощницу и даже пообещал выдать нормальную компенсацию за сокращение.
– Так чем такое увольнение станет для женщины? – Лаевский не желал оставлять меня в покое.
– Пиздецом... что б ее!
– Вот! – Никита щелкнул пальцами. – И в твоем случае логика такая же! Не нужен Лене развод. И чтобы ты насовсем ушел из дома, она ни капли не хочет.
Все еще в мыслях о Юле я покрутил в руках сахарницу, снял солонку с салфеток. Понятнее почему-то не становилось. И, судя по выражению лица друга, на лбу появилась надпись «идиот».
– Тяжелый случай, - Никита вздохнул. – Похоже ночка была тяжелая, и примеры нужны попроще.
– Не то слово! – ответил я на первую часть реплики, ту что была про ночь.
– Хорошо... – Вскинув голову к потолку, друг с пару секунд подумал, а затем снова начал: - Тебя бабы когда-нибудь кидали? До Лены! Она не считается.
– Ну не то, чтобы кидали... Но первыми уходили. Было.
– И как? Исчезали с поля зрения, переставали звонить?
– Да... Нет. Сообщения иногда были, - вспомнил я что-то смутное в очень далеком прошлом.
– Отлично. А если ты не отвечал?
– Звонили.
–
– Лаевский как опытный поводырь вел мою мысль в каком-то лишь ему понятном направлении. Лишь глаза сужал все сильнее, словно планировал превратиться в китайца. – И что говорили, когда звонили? Рассказывали о своей счастливой жизни или, например, что ты трусы забыл, и вернуть хотят?
Стоило поднапрячь память, я вспомнил парочку таких звонков, и лицо перекосило, как от зубной боли.
– Что? Претензии были? – Правый уголок губ друга поднялся вверх.
Вместо ответа я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Жарко как-то стало.
– Обвинения сыпались? – продолжил Никита.
Я расстегнул вторую пуговицу. Одной оказалось мало.
– То-то же! – завершил друг. – А все потому что у них логика кривая. Если во время расставания она не прокричала тебе: «Дурак!», «Ненавижу!», «Ухожу!». Причем все вместе, а не что-то одно! То все эти «Давай расстанемся» или «Будем друзьями» не считаются. Поводок как был у хозяйки, так у нее и останется. На какую бы дистанцию мужик не убежал, в чужого он не превратится.
– А мои чемоданы? – Я посмотрел в сторону своих сиротливо стоящих в углу баулов.
– Должна же она была чем-то руки занять, пока тебя из Москвы ждала. Вот! – Лаевский тоже кивнул на мой скарб.
– А как же то, что согласие на развод забрала? – Печенью, почками, селезенкой я уже принял теорию друга, поверил в нее. Но мозг еще цеплялся за факты.
– А это, Эдичка... – Тяжелая рука опустилась на мое плечо и сочувственно похлопала.
– ...военный трофей. В эту бумажку она тебя, как нашкодившего щенка, будет макать до конца твоих дней и надежно держать за яйца.
– И... – я потер лицо. – И как теперь быть? Подскажи, раз ты такой умный.
– А тут и думать нечего. Вариантов у тебя на самом деле всего два. Или ты и дальше трясешься, чтобы рыбка не сорвалась. Или расслабляешься и получаешь удовольствие. Итог будет одинаковый. Разница лишь в нервных клетках, которые, как ты знаешь...
– ...не восстанавливаются, - уже абсолютно спокойный, завершил я мысль друга.
8.3
Лена.
Приглашение от мужа на следующее свидание долго ждать не пришлось. На этот раз мое чудовище обошлось без платья и особых указаний. Он вообще был на удивление нетребовательным.
Однако место проведения самой встречи заставило меня впасть в ступор.
– Эд, ты не заболел случайно? – уточнила я у него на всякий случай.
В ответ в трубке раздалось что-то похожее на довольное урчание. Но после гад все же ответил.
– Не беспокойся, радость моя. Твой муж здоров, вменяем и все так же мечтает вернуться в свою семью.
– А ты уверен, что выдержишь? – я еще раз посмотрела на красивый конверт, который принес курьер.
– Я, конечно, предпочел бы поваляться на диване в своей квартире, но меня туда пока не пускают.