Продолжай стонать
Шрифт:
От наслаждения каждый нерв горел. Каждая клеточка пульсировала.
– Охрененно с тобой трахаться.
Щедро увлажненный новой порцией смазки, мой монстр задвигался быстрее. Эд раскачивал машину как ураган лодку. Не жалея. Не останавливаясь.
Заставлял меня выгибаться. Целовал шею и щеки. Сходил с ума.
– Да-а-а...
– Мою пластинку заело.
– Только с тобой. Всегда.
Резким движением муж вышел из меня. Как куклу крутанул в воздухе и усадил на свои бедра сверху. Поменял нас
– И не было у меня никого кроме тебя. Никого, любимая.
Подкидывая вверх, он снова задвигался в бешеном темпе. С влажными шлепками, моими стонами и дрожью, которую невозможно было никак унять.
Наверное, если бы Земля сошла с орбиты, мы бы и не заметили. Проснувшаяся после оргазма совесть навязчивой мухой зудела, что Эда необходимо успокоить или убедить сбросить скорость. Какая-то часть мозга, чудом уцелевшая от взрыва удовольствия, тоже о чем-то сигналила.
Но ни один сигнал не проходил.
Взрослая, опытная, давно не безбашенная девчонка, я подпрыгивала на бедрах мужа. Чувствовала, как меня накрывает новая волна острого наслаждения.
И стонала...
...всхлипывала...
...шептала какие-то обещания или проклятия.
Секунды.
Минуты.
Больше...
...не знаю сколько. Не представляю, как долго. Пока в позорно запотевшее окно нашего джипа не постучали.
– Тук.
Обрывая все мысли.
– Тук.
Возвращая на грешную землю.
– Тук.
Требовательно. И важно.
Глава 10. Закончен бал
Глава 10. Закончен бал
Секс – подвиг лишь в семьдесят.
В тридцать пять, чтобы покорить женщину,
нужны другие Поступки.
Энциклопедия мужской мудрости
Эд.
Чем заканчивается секс у нормальных людей? Охрененным, срывающим крышу финишем.
У меня в этот раз финиш тоже был охрененным. Но только крышу сорвало не от разрядки. Разрядиться я так и не успел. Дверца машины раскрылась именно в тот момент, когда член готов был дать пенный залп в свою горячую подружку.
Однако вместо залпа меня за шкирку вытащили из машины. Положили лицом в бетонный пол. А когда голова снова заработала, вокруг был уже не паркинг, а полицейский участок, и Лена стонала не «Да-еще-потрясающе!», а «Господи-зачем-я-с-ним-связалась?»
Хотел незабываемый секс? Получил!
Мечтал вырвать свою женщину из нудной суеты? Вырвал качественно!
Более незабываемый вечер и придумать было сложно.
Хорошо, что наличка в кармане имелась. За небольшую «благодарность» нас хотя бы к бомжам в обезьянник сажать не стали. После короткого допроса закрыли двоих в отдельной камере с роскошной деревянной лавкой, наглухо прикрученной к стене.
«Почти Хилтон!» - оскалился охранник перед тем как захлопнуть дверь.
Окончательно поверить в происходящее
Такой поворот никак не способствовал любви к балету. Можно сказать, я только вошел во вкус, только ощутил все прелести хорошего театра и понял, зачем нужна хорошая растяжка. Но сука-судьба как всегда оказалась на страже.
Суровый пейзаж возвращал в реальность не хуже ледяного душа. Бетонные стены душили своей серостью. Маленькое зарешёченное окошко под потолком вгоняло в тоску. Тусклая лампочка заставляла напрягать глаза. И не такой уж катастрофой казались мои болезненно-полные яйца.
Сомневаюсь, что где-то на свете был более несчастный мужик, чем я. Не сегодня точно.
Лена тоже не выглядела довольной. Никак не помогая нам выбраться из этого пиздеца, драгоценная жена занималась любимым бабским делом – самокопанием.
Укутанная по шею в мой пиджак – благо, забрать его из машины нам разрешили – она тихонечко раскачивалась на лавке и то нервно смеялась, то отчитывала себя как маленькую:
– ... мама троих детей...
– ... чувствовала ведь...
– ... стыдно то как...
Для полноты картины не хватало только меня рядом. Такого же потерянного и с букетом тревожных симптомов.
В общем, как ни крути, а скорость превращения из нормальных супругов и вполне сносных родителей в посетителей казенных домов впечатляла. Теперь у нас точно было о чем вспомнить в старости и смолчать внукам.
Вот только все эти приключения не радовали. Дебилом себя ощущал. С бабками, жизненным опытом, статусом, но чокнутым, будто секс первый раз в жизни попробовал и с катушек слетел.
После недели на чемоданах и бабуинских ритуальных плясок здесь, в стенах камеры, словно трезвость наступила.
В паху все еще ныло как от удара коленом. Голова от напряжения побаливала. Но я чувствовал, что пришел в себя. Не мутило больше от страха потерять Лену. Не клинило на ее изгибах. Наоборот, четко видел будущее и готов был переть к нему сквозь любые препятствия и недоверие.
К счастью, переть сквозь тяжёлую дверь камеры не пришлось. Около часа ночи, когда в отделении стало особенно тихо, по наши с Леной души таки пожаловал один недовольный адвокат.
– Басманский, у тебя извращенные способы борьбы за сохранение брака, - зевая, произнес Никита, пока дежурный возвращал нам вещи. – Даже не представляешь, каких людей пришлось из кроватей поднимать.
– Жену что ли?
– Сволочь ты неблагодарная!
– Я тоже рад тебя видеть.
– Часы приятной тяжестью осели на запястье, и я наконец ощутил себя человеком.
– Но почему так долго?
– Не поверишь, но в нормальных семьях мужья и жены приятно проводят время дома, а потом ложатся спать.