Продолжение легенды

Светова Ана

– Не смейте показываться со своим ублюдком в моем доме, – кричал он, – думаете, я поверил в ваши сказки?

Он совсем перестал заниматься плантациями, и все заботы легли на мои плечи. Когда Майкл сообщил, что ты обосновался в Новом Орлеане, я решилась отправить Диего к тебе. Здесь ему оставаться было опасно и не только из-за военных действий. Чем старше он становился, тем все более походил на Дэниела. Я боялась, что Полонски догадается, а еще хуже, если его тесть что-либо пронюхает. Когда пришло время отдать мальчика в школу, возникли новые проблемы. В Англии никто не знал о смерти лорда Чайзвика на момент рождения ребенка, здесь же знали все. Так ты и

стал опекуном, а я регулярно навещала своего сыночка в школе, в тайне от тебя Майкл возил меня на вашей шхуне.

Мне, как англичанке, удалось сохранить свои владения и в войну, и в годы военного правления янки. Но работать было некому, мой управляющий погиб, мы едва сводили концы с концами. К счастью, городской дом уцелел, хозяева, у которых я его арендовала, после войны сюда не вернулись. Мне пришлось заплатить налоги, продав часть земли, и дом перешел в мою собственность. Понемногу мы научились утаивать от мистера Батлера деньги, которые ты присылал через Майкла. Они нас очень выручали, и я уже не жалела, что не отозвалась на приглашение мистера Телфорда. Обеспокоенный нашей судьбой он звал нас к себе, когда началась война, но Розмари отказалась, не объяснив причины.

– Почему вы скрыли от меня правду?

– Боялись, что Полонски отправится вслед за Джаспером Хардманом. Каково было бы твоей сестре вынести это?

– А вы не подумали, что я мог бы устроить их брак с Дэном, ведь не он же, в конце концов, оставил её?

– Как ты говоришь, Ретт, все к лучшему, она не была бы с ним счастлива. Ей он тоже изменял бы, как и Еве, и пил бы не меньше, у него в натуре был какой-то надлом и неудовлетворенность всем и вся, может быть тоска по матери. Наверное, неслучайно, он все время возвращался ко мне, даже после свадьбы с Евой, он пытался продолжить нашу связь.

– И ты отказала?

– Я же не чудовище, чтобы пойти на такую низость по отношению к своей крестнице.

– А как же физиология? – пытал её Ретт.

– Растворилась в платонической любви к двум мужчинам, – поддразнила она его.

– Кто же они?

Выдержав паузу, она погладила его щеки, губы, и задержала руку на груди.

– Разве не ясно, кто? Ты и Диего! Я, конечно, не рассчитывала на близкие отношения с тобой, ты не из тех, кто возвращается к покинутым женщинам, но надеялась, что, хотя бы из благодарности, не будешь чураться меня, и мы сможем иногда видеться. То, что произошло сегодня, превзошло все мои ожидания. Я счастлива, что моя женская жизнь завершилась именно тобой, этой ночью любви с самым замечательным на свете мужчиной.

Столь пламенное признание вызвало его обычную скептическую усмешку, но ласки её были приятны, и он не стал дерзить, снисходительно позволив ей прижаться к его груди, и даже слегка приобнял за плечи.

– Так ты думаешь, сестре было лучше остаться в старых девах, чем выйти замуж за Дэна? Все мужчины пьют, и все изменяют. Разве что Майкл не такой. И какая ему награда за верность и многолетнюю любовь?

– Она тоже любит его и ценит, но если я завожу речь о свадьбе, ответ всегда один: «Он слишком хорош и заслуживает большего, чем просто благодарность».

Я уже отчаялась когда-нибудь выдать Розмари замуж, как вдруг заметила её интерес к нашему английскому другу, судя по тому, как часто она перечитывает его письма. Все эти годы он изредка писал нам. История Розмари произвела на него такое сильное впечатление, что когда его дочь влюбилась в человека несостоятельного, без имени и положения, он не стал противиться свадьбе. Дэвид Локарт – вполне джентльмен, но офицерское жалование –

это все, чем он располагает, а они и сами небогаты. Диана, конечно, поспешила, с её красотой вполне можно было рассчитывать на более достойную партию.

– Только ли неудачное замужество дочери послужило мистеру Телфорду поводом для отъезда?

– Ты имеешь в виду неопределенность отношений с Розмари? – задумчиво произнесла Элоиза. – Нельзя сказать, что она равнодушна к нему, но совершенно не уверенна ни в себе, ни в его намерениях, боится обоюдного разочарования. К тому же мистер Фицджеральд в свое время так извел их с матерью своим самодурством, что настроил дочь против мужчин и семейной жизни.

– Все настолько безнадежно?

– Не совсем, до приезда мистера Уильяма она вообще не допускала мысли о замужестве, отмахиваясь от меня обычной отговоркой: «Вот ты, Элоиза, живешь одна и очень неплохо, почему мне непременно надо выходить за кого-то?». Но недавно она обронила фразу, которая объясняет, с одной стороны, ее затворничество, а с другой – вселяет некоторую надежду, что предложение мистера Телфорда, если оно последует, будет принято: «Он, по крайней мере, все знает обо мне, ничего не надо объяснять. Никому другому я не смогу признаться, ни Майклу, ни даже своему брату».

– Может и Скарлетт вышла за меня потому, что я знал о её любви к Эшли, и только со мной она могла говорить о нем? – задумался Ретт.

Тень грусти набежала на его лицо, тем не менее, он бодро произнес:

– Дело за немногим – дождаться предложения руки и сердца. Розмари может на это рассчитывать?

– Поживем – увидим, – вздохнула леди Элоиза. – Но, кажется, наша девочка тронула его сердце. Иначе чем объяснить, что он до сих пор не женился, да и сейчас уехал в Атланту, а не в Лондон? Тогда же его участие в её судьбе было поистине безграничным и самоотверженным. Она жила в монастыре, расположенном вблизи родового именьица мистера Уильяма, и они часто виделись. Несмотря на свой юный возраст, она начала понимать, что Дэниел – не единственный мужчина на свете и не самый достойный из них. Мистер Телфорд в какой-то степени заменил ей тебя, показав, что есть мужчины, на которых можно опереться в трудную минуту, и они, в отличие от её возлюбленного, могут постоять и за свою любовь, и за честь почти незнакомой девочки.

– Мистер Уильям так благороден?

– Да, ему можно доверять.

– Тогда чего же она боится?

– Наверное, близких отношений, потому и отказалась в начале войны уехать к ним, не хотела вторгаться в их семью. После смерти жены, это произошло уже после войны, он вышел в отставку, стал чаще писать, приглашал к себе. Но мы были настолько разорены, что выехать в Англию просто не могли. К тому же Розмари еще находилась во власти романтических мечтаний, вызванных дошедшими до нас слухами о воинских доблестях Дэниела. Когда Полонски уехал в Европу, я поняла, что и в его отсутствие с Майклом у неё ничего не получится, и написала мистеру Телфорду. Он не замедлил принять приглашение.

Розмари была с ним, как и со всеми, сдержанна, но от меня не укрылось очевидное – она испытывает к нему влечение и стыдится этого, что вполне объяснимо. Её первый опыт оставил лишь боль печальных воспоминаний, страх, что она совершила нечто постыдное, всеми осуждаемое. Дэн не сумел, а может просто не успел, разбудить в ней женщину. Всё произошло слишком быстро – беременность, материнство, расставание. Понадобилось немало лет, чтобы она, наконец, преодолела свой страх и осознанно захотела принадлежать мужчине, которого глубоко уважает!