Продолжение путешествия
Шрифт:
Злосчастный овраг находился с противоположной от нас стороны, поэтому опасность еще раз свалиться в него мне не грозила. И передвигались мы довольно уверенно. Редкие капли изредка шлепались нам на головы, но в дождь так и не перешли, хотя в воздухе явно пахло грозой, и через некоторое время я почувствовала, как волосы у меня на голове встают дыбом. Чувства мои обострились, как всегда происходит в такую погоду, и я поймала себя на том, что вздрагиваю при каждом звуке.
Наконец, мы вошли в деревню, и чуткие местные собаки оповестили друг друга о
– С возвращением, Наталья Павловна, – услышала я в двух шагах от себя, и окаменела от неожиданности и ужаса.
Рука Петра Анатольевича с такой силой сжала мою ладонь, будто он решил переломать мне все косточки.
Я не сразу узнала этот голос. Одно было понятно – голос был женский.
«Неужели это Люси?» – подумала я без всякого энтузиазма и моя свободная рука стала машинально нашупывать пистолет.
– Напугала я вас, простите, – произнес тот же голос спокойно и почти ласково.
«Нет, это не Люси, – поняла я, – но голос безусловно знакомый».
И через мгновенье узнала его. Он принадлежал знакомой мне по первому визиту в Лисицыно женщине. Местной колдунье или знахарке, которая выходила мне ногу и ухаживала за мной во время болезни.
«Как бишь ее… – попыталась я вспомнить ее имя. Не сразу, но мне это удалось, – Анфиса».
– Анфиса, ты?
– Узнали? Вот и слава Богу. А я вас с утра поджидаю.
«С утра? – только теперь я поняла, что эта встреча была не случайной. В темноте, в этой одежде, меня не узнала бы и родная мать. – И точно ведьма. Накликал-таки Петр Алексеевич».
– Кто это? – наконец-то ослабив свою хватку, еле слышно прошептал мне в самое ухо Петр.
– Ну, вот и дождалась, – оставив его вопрос без ответа, обратилась я к Анфисе.
– Милости прошу в избу, – пригласила она, и только теперь я сообразила, что мы стоим прямо напротив ее дома. В этот момент из-за туч показался краешек луны, и я смогла убедиться в этом воочию.
– Я не одна, – зачем-то сказала я.
– Знаю.
Все это напоминало, да нет, даже не напоминало, а по сути и было сказкой. Страшной и загадочной. И тем не менее – я направилась к двери Анфисиного дома, несмотря на ощутимое сопротивление Петра Анатольевича.
Его можно было понять. Я, по крайней мере, понимала, с кем имею дело. А он – с его-то логикой и скептицизмом – должен был воспринимать все происходящее как совершеннейший бред или неведомо от кого исходящую угрозу.
– Пойдемте, – ободряюще шепнула я ему, – и ничему не удивляйтесь, она на самом деле ведьма.
Не думаю, что таким образом сумела его успокоить, но что еще я могла ему сказать? Тем не менее он перестал упираться и позволил ввести себя в дом.
Первое, на что я обратила внимание, войдя в дом к Анфисе, – это ароматный запах хорошего кофе.
– Присаживайтесь к столу. Я вам кофейку приготовила, – объяснила она наличие запаха, столь неуместного в крестьянской избе. В те
На столе, покрытом скатертью, стояли вазочка с конфектами и печеньем, кофейник и две маленьких фарфоровых чашечки из того сервиза, которым я пользовалась в прошлый свой приезд в Лисицыно под видом дочери Павла Семеновича Натальи Павловны. Именно поэтому Анфиса назвала меня этим именем, хотя наверняка уже знала, что я не имею к нему никакого отношения.
Я с опаской оглянулась на большую беленую печь, занимавшую едва ли не половину комнаты, откуда в прошлый мой визит к Анфисе доносился могучий храп.
– Не волнуйтесь, – предупредила она мой вопрос, – кроме нас в избе никого нет. Я ведь одна живу. Да вы присаживайтесь, что же вы стоите?
Последний вопрос относился к Петру Анатольевичу, или сестре Манефе, уж и не знаю, как его назвать. В ту минуту он был олицетворением изумления – и только.
Анфиса ловко разлила кофе по чашкам, сама же села в сторонке, поглядывая на нас с еле заметной улыбкой. Потом, будто вспомнив о чем-то вскочила и принесла из-за занавески маленькую бутылочку и рюмки.
– И вот еще – не побрезгуйте, – наливая нам густую темно-коричневую жидкость в рюмки, сказала она.
Петр Анатольевич нерешительно взял в руки рюмку и посмотрел на меня с немым вопросом.
– Выпейте, сестра, Анфисины настойки мертвого на ноги поставить могут, – ободрила я его.
После чего Манефа, предварительно понюхав напиток, сделала пару глотков. И с видом знатока одобрительно покивала головой. Я последовала ее примеру, и в тот же миг почувствовала, как тепло начало разливаться по всему телу. И внезапно вся моя настороженность исчезла. Я почувствовала себя совершенно спокойно и даже сказала себе мысленно:
«Ну, и ничего страшного – обыкновенная колдунья», – и сама же улыбнулась по поводу этой странной мысленной фразы.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Впервые прочитав конец предыдущей главы, я подумал, что, пиши я сегодня детектив, так, пожалуй, не рискнул бы вывести на его страницы подобный персонаж. Может, социалистическим реализмом напуган на всю оставшуюся жизнь, или по другой причине… А тетушка моя плевала на все мои страхи и пишет свои романы-мемуары. И не думает о том, как к этому отнесутся критики. Таких людей она встречала в жизни. И именно так раскрывала преступления. И ничего тут не поделаешь. И еще…
Может быть, это простое совпадение, но то, что с колдуньей она общается в тринадцатой главе… Ой, не простой женщиной была Екатерина Алексеевна. Так что читайте дальше, дорогие читатели о «Преданьях старины глубокой, делах давно минувших дней…» И ничего не бойтесь.
Петр Анатольевич успокаивался прямо на глазах. Время от времени поглядывая на него, я с удивлением замечала, что он с каждой минутой становится все увереннее и веселей.
А меж тем разговор у нас с Анфисой получался странный…