Продюсер козьей морды
Шрифт:
Трубка противно запищала. Я положил ее на стол. Нет предела человеческой глупости! Ну с какой стати бюро «Изолятор» решило, что «Морелли и сыновья» станут веселить их коллектив задаром? Так, главное, не сдаваться! Ни у кого ничего не получилось сразу. Только терпение и труд приносят успех! Читаем следующее дацзыбао и корректируем свое поведение. Я потянулся к трубке.
– Это вы искали Нину Чижову? – прошептал кто-то снизу.
Я вздрогнул и посмотрел в сторону звука.
Глава 11
В шаге от столика виднелась
– Добрый день, – заговорщицки подмигнула она, – не узнаете меня?
– Здравствуйте, – вежливо ответил я, – извините, никак не припомню, где мы встречались?
– Софья Борисовна, – представилась бабуся и выжидательно замолчала.
– Владимир, – улыбнулся я.
– А по батюшке?
– Я еще не дорос до отчества, – быстро ответил я, начисто забыв, что указано у Задуйхвоста в паспорте. Вроде Олегович! Нет, Осипович! Или Тарасович?
– Софья Борисовна, – повторила старушка. – Теперь вы освежили память?
– Нет.
– Я же вам писала!
Улыбка стала сползать с моего лица, я усилием воли удержал ее на губах. К сожалению, в мегаполисе, подобном Москве, много неадекватных, да просто сумасшедших личностей. Остается лишь удивляться беспечности родственников, отпустивших без сопровождения на улицу спятившую бабулю. Ну как я могу узнать человека, который направил мне послание! Хотя в конверт можно положить фото.
– Я сразу поняла, что сигнал возымел действие, – ликовала пенсионерка, – но вы, к сожалению, опоздали, Нина умерла!
Я вздрогнул.
– Кто?
– Нынешняя молодежь туга на ум, – насупилась Софья Борисовна. – Чижова! Я же о ней предупреждала и обо всех нарушениях! Вы расплатились?
– Да, – кивнул я.
– Тогда пошли ко мне, – приказала Софья Борисовна, – я живу в двух шагах отсюда! Расскажу вам такое! Волосы, прости, господи, за сравнение, дыбом встанут.
– Может, здесь побеседуем? Угощу вас бутербродом.
– Тут? – с ужасом переспросила старушка.
– Курица вполне свежая, – попытался я ее соблазнить, – и кофе хорош!
– Враг не дремлет, – прошептала Софья Борисовна, – идем.
Очевидно, на моем лице отразилось некое колебание, поэтому пенсионерка сказала:
– Я всегда служила государству и сейчас в строю. Кто вам отправил сигнал? Умершая Чижова лишь верхушка айсберга! У этих, из Центра, повсюду уши! И в ресторане тоже!
Я поднялся.
– Я в вашем распоряжении.
В конце концов, если бабуля окажется шизофреничкой, я всегда смогу уйти. Но пока она говорит более-менее внятно и упоминает Нину Чижову.
– Не маячь телеграфным столбом! – гаркнула Софья Борисовна и посеменила к выходу.
Квартира старушки и впрямь оказалась в соседнем доме, мы поднялись на пятый этаж по лестнице, лифта в здании не было. Я запыхался, а дыхание Софьи Борисовны совершенно не сбилось.
– Заходи, – велела она, – ботинки снимай, ставь на половичок и ступай в комнату.
Я кивнул, покорно выполнил указания и, сев у круглого стола, покрытого самовязаной скатертью, начал осматриваться.
Комната была многофункциональной. В части, служившей
Далее шел буфет, заставленный посудой, у окна маячил письменный стол, где стопками лежали конверты и возвышалась чернильница – Софья Борисовна не терпела шариковых ручек и пользовалась «вечным пером». Судя по стулу с вышитой подушкой на сиденье и валиком, которому предписывалось поддерживать спину, бабушка писала охотно и много. Но самое сильное впечатление производили две стены, от потолка до пола завешанные дипломами в рамках.
«Детский сад „Золушка“ награждается за победу в конкурсе рисунка „Я и мой папа“», «Первое место в состязаниях по игре в веревочку», «Победителю районной олимпиады танцев»…
Софья Борисовна заметила интерес гостя.
– Когда нас расформировали, – грустно сказала она, – я забрала с собой награды, их бы все равно выбросили! Мой садик был лучшим в столице, и вот что с ним стало! Здание захватили непорядочные люди.
Софья Борисовна начала повествование, я, мерно кивая, очень скоро разобрался в сути вещей.
Увы, многие педагоги лишены нормальной семейной жизни. Все их усилия уходят на чужих детей, для своих не остается ни времени, ни сил. Софья Борисовна никогда не была замужем, сначала ей казалось, что рано, потом выяснилось – слишком поздно. Но заведующая детским садом не испытывала никаких комплексов, ведь на самом деле у нее имелась огромная замечательная семья – ее сад. Учреждение было ведомственным, существовало при так называемом «почтовом ящике», попасть туда с улицы было практически невозможно, хотя рвались многие. Софья Борисовна обожала детей, в коллективе царила дружеская атмосфера, чего еще желать?
Потом настали темные времена, НИИ тихо захирел и сдал большую часть своего здания невесть кому. Софью Борисовну передергивало от отвращения, когда она поднималась на пятый, директорский этаж. Раньше в большой дом ходили по пропускам, везде царила чистота, стояли цветы в кадках, висели доски почета, а туалеты запирались. Желаешь воспользоваться кабиной – возьми ключ на вахте. Еще были столовая и библиотека. А теперь? Повсюду шляются коробейники, санузлы – моральный Чернобыль, в книгохранилище поселился видеосалон с неприличными кинолентами, а в столовой продают символы капитализма: колу и пиццу. Софья Борисовна ощущала себя осколком империи, но совсем плохо стало, когда ликвидировали садик. Здание сначала продали, а потом открыли в нем приют для подкидышей.
Прорыдав три месяца, бывшая заведующая детсадом пошла к новым хозяевам и предложила свои услуги. Ну не могла Софья Борисовна спокойно смотреть на то, как погибает дело всей ее жизни.
Естественно, опытную женщину взяли на место воспитательницы. И тут Софья Борисовна совершила распространенную ошибку: она не учла, как изменилось ее положение, и начала активно наводить порядок в учреждении. Через месяц ей объявили об увольнении. Пенсионерка помчалась к руководству и выслушала о себе массу нелицеприятного.