Продюсер козьей морды

Донцова Дарья

– Вов! Не видел Тихона? – спросил Костя, когда я вошел в абсолютно пустую гримерку.

– Ты потерял медведя? – испугался я.

– Ну, не совсем, – закатил глаза Костя, – лучше скажем иначе: он ушел.

– Может, в буфет подался? – сглупил я.

– У Тихона рублей нет, – на полном серьезе ответил Костя и икнул.

По комнате поплыл крепкий запах алкоголя.

– Ты пьян! – возмутился я.

И откуда только мерзавец взял деньги? Неужели в коллективе все ханурики? Мигом вспомнилось, как братья Морелли распорядились выигрышем в карты.

– Ерунда! Я даже не нюхал водочку, – возразил дрессировщик, – чуток пивка хлебнул.

– Надо немедленно

найти Тихона, – задергался я. – А где остальные?

– На сцене, – бормотнул Костя, – работают!

В следующую секунду глаза алкоголика закрылись, и он отчаянно захрапел!

Что может быть страшнее хищника, пусть даже и дрессированного, который свободно разгуливает среди людей? К тому же Мара понарассказывал мне массу историй о редкостной хитрости и злобности Тихона, поэтому я в тревоге выбежал в коридор и прислушался. Вроде никто не кричит в ужасе: «Спасите, Топтыгин!»

С другой стороны, я уже понял: артисты – это особый вид людей, их медведем из седла не вышибить. Пока Тихон не откусит какой-нибудь балеринке голову, они даже не вздрогнут!

Мимо, весело щебеча, пробежали четыре девочки, одетые в прозрачные платьица. Лица показались мне знакомыми, я явно видел их по телевизору, но сейчас меня волновало другое.

– Эй, подвинься, – приказали два техника, с трудом тащившие какой-то железный ящик.

Где-то вдали играла бравурная музыка, я пошел на звук и уткнулся в сцену. Морелли как раз заканчивали номер, Алина Брин носилась на переднем плане с микрофоном в руке. Я вытер пот со лба, слава богу, хоть тут все нормально, акробаты не подвели, да и Мими с Жозефиной в ударе, осталось лишь отыскать Тихона – и можно жить спокойно!

– Мальчики, мальчики, – зашипел кто-то, – выстроились! Сейчас эти в левую кулису, а вы из правой.

Я обернулся. Чуть поодаль, засунув руки в карманы, стояли три парня, одетые в джинсы и слегка мятые рубашки. Вот их я узнал сразу: группа «Зонг» [18] , модные восходящие звезды.

– Где Леша? – нервно поинтересовался лысый толстый мужик, явно продюсер коллектива.

– Хрен его знает, – прозвучало в ответ.

– Он когда-нибудь приходит вовремя? – побагровел толстяк. – Надоел, блин! Ща ему звездопад устрою!

18

Название выдумано автором, любые совпадения случайны.

Со стороны зала донеслись бурные аплодисменты и крики.

– Это кто там? – насторожился продюсер.

– Старперка какая-то, – пожал плечами темноволосый солист, – не дергайся, Марик.

– Хорошо принимают, – протянул импресарио.

– Брин цирк приперла, – захихикал блондин, – во дура! Че тока не придумают, лишь бы на пенсию не уйти. За фигом после тридцатки петь? В могилу пора!

Я закашлял.

– Сейчас и у нас цирк получится, если Леша не приехал, – буркнул Марик.

– «Зонг» на месте? – подлетела к парням растрепанная девочка с беджем «Организатор». – Ну! Вперед! Давайте, у вас диск ща пойдет.

– Леха! Скот! – взвился Марик. – Урою! Гад! Втроем выйти нельзя!

– Этта почему? – хмыкнул брюнет.

– Вас четверо в группе! – в полном отчаянии заявил Марик.

– Никто не заметит, – пожал плечами блондин, – или… вот чего, пошли с нами!

– Офигел? – подскочил продюсер.

– Нормально, прокатит!

– Хочешь сказать, что я похож на Лешу? – возмутился Марик.

– Бейсболку натянешь, и проканает, –

засмеялся брюнет.

– Лешка мелкий, – простонал Марик.

– Ниче, скажем, забеременел, – хохотнул блондин. – Валим, ребята, где микрофон? Петька, звук сделай!

Вразвалочку «Зонг» в не полном составе отправился на сцену, Марик застонал, и тут мимо нас на страшной скорости пронеслась темная фигура, мне в нос ударил неприятный, резкий запах.

– Леха, – выдохнул Марик и привалился к какому-то деревянному ящику, – успел. Нет, я так больше не могу! Звездецы мерзотные! Вот раньше актеры были! Я Лещенко помню! Уж какой успех имел! Шквал! И что? За час до начала концерта прибывал, распевался, костюм концертный привозил, вот где уважение и к администратору, и к зрителю. А Кобзон? Его по часу бисировать просили. Так если на ботинках пылинка, Иосиф Давидович очень переживал! Да у него такие рубашки были, крахмальные! Запонки роскошные! Галстук! А голос! Баритон волшебный! А эти! В чем спали, в том на сцену и поперли! И им без фанеры хана! За что мне это? А? И чем только Леха облился? Дерьмом? Ну и смэл [19] от него!!!

19

Смэл – запах (искаж. англ.).

Марик сел на ящик, я искренне пожалел уже немолодого мужчину и хотел сказать ему: «„Зонг“ талантливые ребята, пафос у них от глупой молодости», но тут в зале стало твориться нечто невероятное. Зрители заорали, затопали ногами, было понятно, что народ впал в эйфорию.

Марик поднял голову.

– Слышь, чего там?

– Ваши поют, – ответил я, – хит про глаза, как звезды.

– Да? – удивился продюсер. – Странно! Публика здесь не наша, им «Зонг» до фонаря. Надо поглядеть!

Марик вскочил, подбежал к кулисе и ахнул.

– Ах ты перекись марганцевая! Не может быть! Это не Леха на сцене.

– А кто? – удивился я. – Слышу четыре голоса.

– Это фанера воет, – промямлил продюсер, – а там, там, там…

Потеряв дар речи, Марик начал тыкать пальцем в сторону подмостков, я подошел к нему и, пробормотав:

– Не надо волноваться, зрители в восторге, – посмотрел туда, где в свете софитов делала вид, что поет, группа «Зонг».

– Офигеть! – вырвалось у меня непроизвольно.

Посреди ярко освещенного квадрата трясли длинными волосами три парня, брюнет, шатен и блондин. По логике, непунктуальный Леха должен быть рыжим! Но четвертый солист, топтавшийся позади троицы, имел волосы темно-коричневого цвета. Через секунду я сообразил, что растительность покрывает его с головы до пят. Это была шерсть! Четвертым выступал Тихон.

Будучи с младенчества цирковым артистом, Топтыгин не испытывал никакого дискомфорта, более того, по-моему, косолапый был сейчас просто счастлив. Сначала он переминался с лапы на лапу под музыку, потом прижал передние лапы к груди и попытался подражать ребятам из «Зонга». Публика завыла от восторга, из партера полетели крики:

– Браво!

– Бис!

– Круто!

– Очуметь!

– Эй, скачи, пока молодой, танцен, танцен!

Разноволосые парни перестали изображать певцов и растерялись. Нет, они, конечно, искренне считали себя звездами, но ведь не до такой же степени! Думаю, аудитория «Зонга» состоит из школьниц максимум седьмого класса, а сейчас в зале находятся журналисты, вип-гости, редко испытывающие восторг от чужого творчества, циничные, если не сказать злые люди. И такой баснословный успех!