Продюсер козьей морды
Шрифт:
Я сунул сотовый в карман.
– Ты у Горбелли вроде импресарио? – спросила Нора.
– Морелли! Их зовут Морелли! Да, похоже, без меня они пропадут! Абсолютно не умеют вести деловые переговоры.
– Надо же, – протянула Нора, – у тебя открылись новые таланты.
Сотовый ожил вновь, на сей раз я схватил трубку, забыв спросить разрешения у Элеоноры.
– Господин Подушкин? – спросил гнусавый голос. – Иван Павлович? Газета «Треп» беспокоит.
– Как вы узнали этот номер? – поразился я. – Вернее, как вычислили истинное имя владельца?
– Для журналистов «Трепа»
– Вечером, после шести, пойдет?
– Йес, ждем в редакции, кабинет главного, этаж второй, пропуск заказан. Чао!
– Извините, Нора, – догадался сказать я, – это из газеты, назначили мне встречу!
– М-да, – крякнула хозяйка. – Так вернемся к Неле. Нюра любила дочь, но держала ее в строгости. В самом раннем детстве она отдала девочку в детский садик, очень хороший, ведомственный, к своей знакомой.
– Софье Борисовне, – влез я.
– Верно. Неля оставалась на пятидневку одна из всей группы, ее третировали дети и не любили воспитатели. Нюра была небогата, с трудом сводила концы с концами и не могла делать подарки персоналу детсада. Неле частенько доставались подзатыльники, у девочки от переживаний начался энурез, что вызвало еще больше насмешек, на ночь нянька укладывала ее на клеенку, без простыни.
– Мерзавка! – возмутился я. – Надо было забрать девочку и отдать в другой сад.
– Думаю, там бы началось то же самое, – вздохнула Нора. – Неля смирилась с ролью жертвы и в дальнейшем исполняла эту роль в школе и даже в институте. Кстати, умом девочку Господь не обидел, она хорошо училась и без протекции поступила в медицинский институт. Но комплекс «девочки-нищенки» остался при ней. Впрочем, имелись и объективные предпосылки для такого ощущения: Неля всегда была хуже всех одета, имела в кошельке считаные копейки и никогда не звала никого в гости, потому что мама не одобряла лишних расходов. С другой стороны, приглашать было некого!
За пару дней до смерти тяжелобольная Нюра открыла дочери часть правды.
– Я никогда не сообщала тебе имя отца, – сказала она, – но сейчас, думаю, пришло время это сделать. Можешь гордиться, в твоих жилах течет кровь одного из лучших людей современности, писателя Павла Подушкина.
Даже на пороге могилы Нюрочка изо всех сил защищала любимого, она не сообщила дочери про изнасилование и Николетту. Выдала другую версию: Неля плод короткой любви, Павел Иванович не знает, что у него имеется дочь, ехать к нему и открывать правду нельзя, у Подушкина есть жена, сын Ваня, не следует вторгаться в их жизнь. Нюра потому сообщила Неле правду, что хотела объяснить: ей не следует стесняться своего происхождения, оно благородно. «Знание имени отца, великого человека, гения, должно придать тебе уверенности, – шептала Нюра, – но необходимо тщательно сохранить это в секрете».
Похоронив маму, Неля некоторое время пребывала в растерянности, и тут в газетах промелькнуло сообщение о смерти Подушкина, Павел Иванович ненадолго пережил Нюру. Сначала Неля расстроилась, ей так и не удалось познакомиться с именитым папой. Но потом в голову молодой женщине пришла простая мысль: если она дочь
– Что за бред? Этак любая заявится и сочинит про свое родство! Где документы? У вас есть паспорт на имя Подушкиной? Есть письма, бумаги, подтверждающие слова вашей матери? Нет? До свидания!
Но Николетта, несмотря на все свое хамство и беспардонность, очень испугалась и принеслась к Норе, своей подруге, о которой давно ходила слава человека, способного уладить любую ситуацию и при этом держать язык за зубами.
Нора встретилась с Нелей, и ей стало жаль женщину: типичная неудачница с комплексом неполноценности. Сначала она долго вспоминала детские обиды, перебирала их со сладострастием, потом начала обвинять всех в своих неудачах: мать, отца, окружающий мир.
Элеонора сначала молча слушала Нелю, но, когда та заявила: «И вот появился единственный шанс стать человеком – получить причитающиеся мне по закону деньги отца», – не выдержала и объяснила ей суть дела.
Никаких прав на наследство она не имеет, неизвестно, говорила ли Нюра правду, вполне вероятно, что фанатка придумала свою связь с кумиром, не следует затевать никаких разборок, не надо трепать имя писателя. Девяносто девять процентов из ста, что Неля не имеет никакого отношения к Подушкину, но поскольку все-таки один шанс остается, то жена писателя хочет помочь ей. Встречаться они не станут, Николетта просто передаст ей дорогое кольцо, и закончим беседу.
– Маменька рассталась с драгоценностью? – недоверчиво спросил я.
– Я уговаривала ее неделю, – вздохнула Нора. – Объясняла, что лучше отломить девушке маленький кусочек, все-таки она ее дочь! В результате Николетта согласилась лишиться очень дорогого перстня.
– Ты обещаешь мне, что, отдав его, я никогда не услышу об этой истории? – всхлипывала Николетта, протягивая Норе коробочку. – Пусть она напишет отказ от наследства!
– Нельзя лишиться того, чего не имеешь, – попыталась объяснить маменьке Элеонора. – Неля все поняла и более не побеспокоит тебя.
Так и произошло. Дочь Нюры не появлялась на горизонте Николетты, и Элеонора не знала, чем сейчас занимается моя сводная сестра. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Только когда рассказ хозяйки закончился, я осознал услышанное.
– Значит, у отца не было никаких детей, кроме меня?
– Кроме тебя, нет, – подтвердила Элеонора.
– Неля – дочь Николетты?
– Биологически да, а фактически нет, – ответила хозяйка. – Николетта толком не видела ребенка, Нюра забрала девочку сразу после родов, выкармливала ее из рожка, у Нели никогда не возникало сомнений в том, кто ее мать. Об отце же она узнала накануне смерти Нюры.