Проект 3
Шрифт:
— С чего вдруг? Не ты ли говорил, что мне там делать нечего?
— Говорил. И лезть в разговор с фантазёркой и другими нашими ты не должна. Тебе предстоит задача посложнее. Ты должна будешь говорить с лидерами других отделений.
— Почему именно мне?
— Потому, что я для них не авторитет. Ни со мной ни, тем более, с исполняющей, о серьёзных вещах они разговаривать не станут. А когда они узнают, что с нашей подачи, всё отделение отвергло основной закон, с нами вообще разговаривать никто не будет. Ни о чём. Да и с тобой — не факт. Но у тебя, всё же, больше шансов. Ты же сопротивлялась
— И о чём я должна буду договориться?
— У них возникнут вопросы. Догадываешься, какие? И мы должны будем предложить им помощь. Они её отвергнут. Нужно будет убедить их принять нашу помощь. Но это не самое сложное. В конце концов, наше дело — предложить. А дальше, пусть думают сами. Самое сложное будет в другом. Мы, в смысле ты и я, не должны стать обузой для похода. Мы должны дойти в обе стороны на своих ногах. Это программа-минимум.
— Что?!
— Я знал, что тебе понравится. И ты, наверное, хотела спросить «как?» а не «что?».
— Чего?
— Да ничего! Ты когда собираешься своё обещание выполнять? Бери полоски и плети обувь! Там самое сложное — правильно начать, всё остальное — просто. Если не знаешь, как начать, спроси меня. Я, кажется, понял.
— Да какие полоски? Какая обувь? Ты спор ещё не выиграл! И с чего ты, вообще, взял, что мы сможем ходить?
— Улыбка смогла, однобокая сможет, исполняющая пешком уже не ходит, только бегает. И белая с гладкой тоже бегать начнут … попозже. Нужны ещё примеры? Если они смогли то мы что, лысые? И учти, когда гладкая принесёт свою первую добычу из леса, то лысой будешь считаться ты а не она!
— Кем считаться, тобой?
— Да хотя бы! Учти, если я встану на ноги раньше тебя, я буду считать тебя лысой!
— Да как ты встанешь то? Ты же даже не помнишь, когда сидеть мог нормально! Ходить он собрался! Лысой он меня назовёт! Ты ещё гладкую лохматой назови!
— Помню я всё! Нормально у меня всё с памятью. Последний раз я мог нормально сидеть … только что! Понятно? Не долго но мог!
— Что, правда? — а вот этот вопрос злости в себе не содержал. Он содержал в интонации жалость вперемешку с робкой надеждой. И надежда это была не наигранной. После таких интонаций, указующий просто не мог продолжать конфронтацию.
— Можешь не сомневаться! Я не стану тебе врать о таких вещах. Ещё пару — тройку раз голод заем и можно будет пробовать снять с себя эту железяку! Ты бы знала, какая она неудобная! Так что, стимул у меня есть и я буду работать. А ты что собираешься делать? Или ты сомневаешься, что я выиграю спор? Учти, я и правда назову гладкую лохматой, если будешь упорствовать.
— А толку то? Она всё равно детей иметь не сможет!
— Нууу … это ещё не факт.
— Что значит, не факт? Факт и при чём, неоспоримый! Корреляция между густотой волос и способностью к воспроизводству доказана ещё в доисторические времена! Тебе ли этого не знать?
— Да знаю я всё! Но учти! Это было доказано там! — где это «там», для большей убедительности, было показано поднятым вверх пальцем, — а здесь … ещё никто ничего не доказал!
— Ой-ой! А здесь, конечно,
— Нет. Прямо сейчас не пойду. Нужно сперва ходить научиться. Да и маленькая она ещё … да и я тоже … как ни странно.
— И что? «Взрослеть» будешь, что бы доказать?
— Буду. Только не сейчас. Сейчас мне на ноги нужно встать. И тут ещё одна проблема, она станет взрослой раньше меня. Зачем ей будет нужен такой «мужчина»?
— Ххех! Ну и хорошо. Значит, со мной останешься.
— Да наверное! И не надейся. Как только смогу ходить — уйду!
— Куда это ты уйдёшь?
— Да куда угодно! Женщин у нас хватает. Есть и интересные. И вчера я это хорошо разглядел. Так что, не пропаду!
— И меня бросишь?
— Запросто! Ты вообще не женщина, ты — больной ребёнок. Будешь спорить?
— А ты, значит, здоровый мужчина?
— Пока нет, но я работаю над этим вопросом. Так что, я здесь временно. А ты так и останешься здесь сидеть!
— Да с чего вдруг то?
— Да с того, что ты ни маракха не делаешь, вот с чего!
— Вот зануда! С живой не слезет! Где там твои полоски, показывай давай!
Гладкая и белая. «стрельбище».
— Долго мы ещё будем этим заниматься? — с возмущением спрашивает белая у гладкой, — сколько можно?!
— Что тебе не нравится? У тебя задание есть, вот и выполняй, — отвечает ей гладкая. Слишком спокойно отвечает, что ещё больше бесит белую.
— Это задание?! Да что это за задание? Кому это нужно? Все делом занимаются полезным а мы? Вон даже старшие … видела? Тоже ведь что-то делают! А нас просто отправили … подальше! Что бы не мешались! А ведь мы тоже можем быть полезными! Бесит!
— Хочешь быть полезной? Считаешь, что занимаешься ерундой?
— Да! А ты не хочешь? Считаешь, что вот это вот всё, нормально? Мы можем больше многих а чем мы занимаемся? Понятно, что имена мы не получим но полезными то нас признали! А почему относятся к нам почти как к лежачим?
— Так! Успокоилась! — прерывает начавшуюся истерику гладкая, — теперь послушай, как это дело вижу я. Готова?
— Что ты там видишь? Не надо меня успокаивать! Я не маленькая!
— Знаю! И прекрати верещать уже! Не маленькая … а если бы мы в лесу были? — обе представили, что с ними бы сталось, если бы они произвели столько шума в лесу. Обеих передёрнуло. Белая замолчала а гладкая стала говорить очень тихо, буквально на ухо. — Так вот, ты в лесу птицу видела? Стреляла в неё? Попала? Что молчишь? Попала, спрашиваю?
— Что спрашиваешь то? — зашипела ей в ответ белая, — сама что ли не знаешь, что не попала? Только к чему …
— Тихо! А теперь скажи мне, много ли ты знаешь людей, которые могут добыть в лесу мясо?
— Так исполняющая же …
— Тихо! А теперь вспомни, что исполняющая одна и еду она может добывать только для одного отделения а отделений сколько?
— Сколько? А при чём тут … она в нашем отделении! Мы что теперь …
— Тихо! А вот и представь, наступит день возврата, соберутся около камня три отделения, мы придём сытые и довольные а остальные … а остальные как обычно. И что, ты им скажешь, что бы они и дальше с голода умирали?