Проект 3
Шрифт:
Да ладно! Если вниз не смотреть, то и не страшно. А вниз смотреть просто некогда. Надо перерубить этот гадкий конструктив, пока рука не устала. Вернее, обе. Та, в которой копьё, тоже устаёт. Надо же не просто бить а в одно и то-же место попадать, если я не хочу жить на этом ненормальном дереве. Вроде бы, нормально дело идёт, треть уже прорублена, можно с другой стороны начинать, не удобно, правда но это мелочи, главное, прогресс идёт.
Огромная связка плодов отделилась неожиданно, так, что очередной удар копьём пришёлся в пустоту и потому то, что произошло дальше, явилось для меня полнейшим сюрпризом. Связка плодов своей немаленькой массой сгибало всё дерево. А теперь. Эта сгибающая сила внезапно пропала и дерево, естественно,
А потом и я за ней. Так как плоды находились дальше от ствола, то листьев в полёте почти не задевали, в отличии от меня. Я собрала своими ногами все листья, которые встретились по дороге и так бы продолжала лететь до земли, если бы не зацепилась решёткой о прочную сердцевину листа. Лист, естественно, согнулся и как шваркнет меня об ствол. Левой стороной решётки, лбом и левой коленкой. Аж звёздочки полетели из глаз. Лист сказал «шштых!», решётка сказала «тумммм!», плечевой ремень сказал «ффчищщщ!», дёргая меня за плечи вверх, челюсть сказала «клац!», позвоночник сказал «гррруммм!», лоб с коленкой сказали «бдаммм!», потом лист начал разгибаться, относя меня от ствола и на середине пути решил, что держать ему меня больше не интересно и отпустил придав вращение. Так я и перелетела через связку плодов, лежащих на земле и, сделав почти два оборота, приземлилась на спину. Позвоночник, в очередной раз, сказал «хрррум!», только, на этот раз, как то жалобно, видимо потому, что звуки издавал ещё и шейный отдел позвоночника. Лежу теперь, в небо смотрю, полёт вспоминаю и пытаюсь понять, на сколько сильно я поломалась, в этом полёте. И почему у меня ничего не болит? Неужели паралич? Всё, что угодно, только не это!
Да не! Никакой это не паралич! Даже не представляете, как я обрадовалась, когда у меня коленка заболела и голова сразу с двух сторон. В момент падения я ещё и затылком треснулась сразу об два задних прута решётки. Чувствую, быть мне красавицей неописуемой сразу с тремя шишками на голове. Но это мелочи! Я сейчас счастлива от того, что самого страшного не произошло. Лежу как дура и смеюсь сквозь слёзы. Боль то никуда не делась, она всё нарастает по мере снижения в крови адреналина. И мысль меня одолевает, ну не помню я, куда копьё делось! Вот поверну сейчас голову а оно в однобокой торчит … или в Улыбке. Как то сразу расхотелось мне смеяться а головой крутить страшно. Вдруг правда? Но и тут пронесло. Вот они обе, на меня смотрят. Понять пытаются, поздравлять меня или соболезновать. Не надо соболезновать! Поздравляйте!
— Ты как? — наконец спросила нависшая надо мной однобокая, видя, что я подаю признаки жизни.
— Да ничего вроде, — отвечаю громко, специально для Улыбки, — сейчас, — двигая всем, что должно двигаться, проверяя себя на предмет переломов. — попробую встать.
— Помочь? — всё так же участливо спрашивает однобокая. Да чем вы мне поможете то? Просто вежливость проявляешь? Спасибо, конечно, но сначала, сама попробую. Если переломов и правда нет и позвоночник пополам не хрустнул — никаких проблем. Меня в лесу знаешь сколько раз роняли? Я теперь самая лучшая вставальщица из положения лёжа.
— Не надо пока. Сама попробую. — вот так это делается! Видели, как ловко я встала? И это с инвентарём и в решётке! И без копья. Кстати, где оно? — копьё не видели?
— Чего не видели?
— Копьё! Палка такая длинная с остриём на конце … нигде не пролетало?
— Она ещё и летает?
— Да тут что только не летает! Даже я … и то летаю. Ну так как? — Те переглядываются и мотают головами. Ясно всё с вами. Можете не отвечать.
— Нет.
— Тогда я пойду поищу. Нельзя такую вещь терять. Но сначала, посмотрим, что на нас с неба упало. Я про плоды.
Странные какие то плоды. Когда висели они все были вверх направлены образуя плотный кокон, а когда упали, так сразу в стороны расщеперились. Как шишка раскрытая. А как набок весь этот кокон завалился, так верхние и нижние опять к стволу прижались а по бокам так и остались в стороны торчать. Как будто этот кокон раздавил кто-то. И плоды ещё разные. Снизу были маленькие и зелёные а сверху большие и жёлтые. Нам какой цвет больше нравится?
Хха! Отрезаться они не хотели! Против кинжала не попрёшь! Плоды не бронированные, скорлупа мягкая, зелёные плоды твёрже жёлтых, желтые ещё и пахнут немного, для определения толщины скорлупы — разрежу пополам. Что мы видим? Границу скорлупы и сердцевину. В зелёном плоде сердцевина белая а в жёлтом желтоватая.
Кожа на руках волдырями не пошла, запахом с ног не сбивает. Надо пробовать кому-то.
— Кто пробовать будет?
— Пусть распределяющая решит! — тут же предлагает однобокая. Ну что же, логично. Идём к ней.
— Распределяющая! Кто то должен попробовать эти плоды на предмет съедобности. — говорю я, передавая два разрезанных пополам плода.
— Откуда плоды? — тут же спрашивает распределяющая.
— С древа жизни!
— Ого! Добралась таки?
— Да. Правда, пришлось немножко полетать но ничего … заживёт.
— Ага… — крепко призадумалась глядя на плоды.
— Чего думаешь? — встревает указующий, — ешь сама! Ты сейчас самая бесполезная.
— Кто бы говорил! … а действительно … это выход. Вот возьму и съем! Ух ты! Как кожура интересно раскрывается, прямо как упаковка сублимата! Ладно. Если что, спрашивайте что делать у этого упёртого, — кивает в сторону указующего и откусывает сердцевину плода. Все смотрят на реакцию распределяющей на плод. С надеждой смотрят.
— Ну что? — сразу посыпалось со всех сторон, едва распределяющая прожевала.
— Вкусно, мягко, питательно, свежо. Отличные плоды! До вечера никому не есть! Если я доживу до вечера, будем считать их условно съедобными.
— Ну и хорошо! Я пойду копьё искать! — и потопала к древу жизни.
— Чего она пошла искать? — спросила управляющая. Я ещё не на столько от них отошла, что бы не услышать о чём они говорят.
— Палку какую-то … острую.
А ведь первоначально я пошла еду добывать и что? Столько времени потеряла, копьё своё потеряла, чуть не убилась, однобокую с Улыбкой чуть не убила, вся извазюкалась а результат? «До вечера никому не есть!» — вот и весь результат. Ну и куда оно могло улететь? Помнится, я своё копьё даже в полной темноте смогла найти а сейчас почему не могу?
Ну и как мне себя после этого называть? Ходила — бродила, искала копьё, закономерно, не находила зато находила мелкие плоды и такие же мелкие корнеплоды. Плоды то нам и раньше были знакомы а вот корнеплоды — нет. Даже сама концепция сильно развитых съедобных корней растений была не знакома, потому, мы и не пробовали ничего копать и выкапывать. А теперь будем выкапывать. Не скажу про конкретно эти корнеплоды, может они и не съедобные, но познакомить народ с самой концепцией — следует. Вот сейчас наберу этих корнеплодов хотя бы дюжину и отнесу распределяющей, пусть определяет степень съедобности. Ну и в какой то момент, мне в голову пришла мысль, что траву ворошить, что бы корнеплоды отыскивать, удобнее всего копьём. Что бы не наклоняться да и выкапывать им удобно. Подумано — сделано. Копьё появилось у меня в руке и принялось за работу. И только выкопав копьём третий, по счёту, корнеплод, мне в голову вкралось подозрение, а не то ли это копьё у меня в руке, которое я долго и безуспешно искала? А не следовало бы мне сначала посмотреть в инвентаре, прежде чем искать копьё в траве? Вот кто я после этого?