Проект «дельта»: вторжение деструктов
Шрифт:
– Ну, это как сказать, - усмехнулся фотограф, переглядываясь со своими. – Вас никто и не просит, коллега.
Подойдя к опергруппе (отстранил с помощью журналистской «корочки» сержанта-пэпээсника с АКМ на груди), он попросил ввести в курс да дело.
– Вообще-то мы не допускаем прессу на начальной стадии расследования… - начал говорить один из штатских, что курил одну за другой «Вирджинию», что в народе звались зубочистками. – Звоните в пресс-центр ФСБ, обращайтесь к полковнику Ольденбургу. Он знает о том, что вы здесь?
– Это он мне только что сбросил сообщение
Должностные лица нерешительно помялись. (Из тени арки прибрежного ресторана выступил парень в коричневой куртке с надвинутым капюшоном. Он опустил его, пощмыгав красным от ветра носом. Миша узнал в нём своего школьного друга, старшего лейтенанта ФСБ.) После чего докуривший тонкую сигарету оперативник бросил её тлеющий огонёк в изящную металлическую урну. Поманив Мишу рукой, он поднялся с ним по железной лестнице. Там, освещая сломанные, мокрые кусты тропических растений ходили люди в штатском, слепя друг-друга фонариками. Один из них стоял с направленным лучом света. Искристый контур охватывал лежащего на заросшей клумбе человека, что был накрыт чёрным целлофаном. Ветер с моря то и дело мял и срывал его. Когда это произошло в очередной раз, Миша с замирающим сердцем узнал в распростёртом на мокрой траве человеческом теле в белом демисезонном плаще того человека, в котором доложил через своё сообщение в секретариат Центра. Это был Афанасий Петрович, майор ФСБ, он же – внедрённый сотрудник Центра, он же «внедрённик», что согласно компьютерному и бумажному досье Центра, носил псевдоним «Воронов»…
***
…Рассказывай, сыне, - сухо предложил ему Александр Андреевич, предлагая сесть на ближайший к нему стул. – Мне важна в данный момент любая деталь. Любая особенность, что бросилась тебе в глаза и затаилась у тебя в подкорке. Тем более что ты по всей вероятности последний, кто видел Воронова живым на этом свете. Повторяю, твоя информация бесценна. Если конечно подобное определение уместно при данных трагических обстоятельствах. Поэтому будь добр, собери все свои силы. Напряги свою память. Вспомни всё, что осталось в тебе с того самого момента, когда ты видел Воронова в последний раз.
Миша положил на полированный стол руки и, сузив зрачки, несколько минут наблюдал перед собой неясные всполохи света, что помогали вернуть хронику событий этого дня. Кроме них в просторном кабинете не было ни души, если не считать тех существ из потустороннего мира, что оказывали содействие в проводимом расследовании. Данной информацией должны были заинтересоваться «собственники», то есть сотрудники отдела собственной безопасности. Но видимо всё обстояло настолько серьёзно, что Александр Андреевич решил взять дело под личный контроль и довести его до конца. Да, шутка ли, если вдуматься: при загадочных обстоятельствах умерщвлен внедрённый сотрудник Центра. Внедрённый ни куда-нибудь, но в ФСБ, что придаёт данному трагическому происшествию наиболее зловещий оттенок. Вызывает у коллег погибшего (в обоих конторах) жгучее желание отыскать виновного и воздать ему по заслугам. Или ей…
– Пока ещё рано делать окончательные выводы, Александр Андреевич, - начал свой устный отчёт Михаил, испытывая желание выпить крепкий, горячий кофе и встать затем под душ. Тугие, горячие, а затем холодные струи, которые, если включать попеременно, здорово очищают не только физическое, но и тонкое (энергетическое) тела. – Так вот, опергруппа ФСБ и УВД, проводившая соответствующие мероприятия на месте обнаружения тела, никаких видимых улик не обнаружила. Более того, у них сложилось впечатление, что Воронов был… да, не удивляйтесь, умерщвлен в другом месте. Обнаруженные вблизи тела следы, как-то сломанные ветки и разрыхленная почва, свидельствуют о том, что тело тащили волоком. Живой Воронов, пусть и безоружный, вряд ли бы позволил злоумышленнику себя, так сказать, волочь. Причём безнаказанно. Так вот, о чём это я… По мнению начальника опергруппы, отпечатки на глине, к тому же в пяти шагах, ну… покойного… могли быть и давними и свежими. Влага и прошедший дождик сделали своё дело. К тому же этот ветер с моря. Простите,
– Тогда не исключено, что Воронов, будучи ещё живым и вменяемым, пробовал сопротивляться и даже подняться, - с шумным придыханием выдавил из себя Александр Андреевич, закрыв на мгновение глаза. – Это тоже немаловажно, Миша. Из этого следует, что его умертвили не сразу. Либо оно не рассчитало свои силы, оно их просто переоценило, что тоже не стоит сбрасывать со счетов. Нам необходимо знать психологию этого страшного существа, природу его нечеловеческих мотивов, чтобы бороться с ним поистине человеческими способами. Человеческими и Божественными. Так, ладно. Всё что касается эмоций и святого негодования, пока отставим в сторонку. Расскажи-ка мне лучше, что было обнаружено на теле покойного. Какие-нибудь видимые следы…
– Что касается тела, - немного прейдя в себя, заторопился Миша, - то это очень существенный момент. Дело в том, что Воронов пришёл на встречу, имея чёрную кожаную барсетку. При нём её не оказалось. Поиски вокруг тела результатов также не дали. Стало быть, барсетка была обронена либо во время борьбы в ином месте, либо злоумышленники взяли её с собой. Это, возможно, проясняет мотивы случившегося. Правда при Воронове было обнаружено его служебное удостоверение, около тысячи рублей денег мелкими и крупными купюрами, а также относительно чистый блокнот с номерами телефонов, которые я, к сожалению, не упел переписать. Удалось запомнить с точностью до мелочей один из них: 225-00-39. Впрочем, после данного номера стояло слово «позвонить» с тремя восклицательными знаками на конце. Второй я даже ни стану вам наговаривать. Не уверен, что запомнил всё правильно.
– Это была единственная запись в блокноте?
– живо спросил Александр Андреевич, что-то чиркнув в своей записной книжице. – Ты видел, как они пролистывали все его страницы?
– В том-то и дело, что нет, - потупился Михаил. – Опер, который этим занимался, пролистал его второпях, задержавшись лишь на странице с указанными номерами. Он сделал это так быстро, что я не успел как следует включить «третий глаз». А большинство листов мне кажутся пустыми даже сейчас, - он сосредоточенно почесал свой лоб.
– Ясно, - нахмурился шеф. – Мне тоже они кажутся пустыми. Даже сейчас… Что ж, моё, старика, упущение. Отвечу по всей форме, если Господь сподобится. Теперь о самом главном: скажи, имеются ли на теле Воронова следы насильственной смерти?
– Явных следов не наблюдается, - Михаил вспомнил, как в блеске карманных фонариков он разглядывал лежащее на сырой земле с примятой травой тело Афанасия Петровича, по лицу которого стекали капли прошедшего дождя. Это полосонуло тогда по живому. – Имеются весьма странные крохотные пятнышки. Я бы сказал точки. Они расположены на висках у покойного. Воронов на днях подстригся накоротко, а виски выскоблил бритвой. На эти отметены при осмотре тела, по-моему, не обратили внимание, даже не занесли их в протокол. Однако по моему собственному наблюдению и по реакции оперативников, которую они сами не осознали, я понял что это и есть причина смерти. Отхода души от тела. Это не синюшные образования и не ожоговые опухали. Даже на крохотные воспалительные очаги это не похоже. Как будто кровь на висках сама собой подошла вплотную к кожному покрову. Где и сгустилась по какой-то своей причине. Так я просканировал данную ситуацию, шеф. Хорошо или плохо, судить вам.
– Интересно ты её просканировал, - стиснув зубы, вдумчиво произнёс тот. – Весьма и весьма… Думаю, что так оно и есть. Кровь в данном случае играет доминирующее значение… развязка всех развязок… главная и взаимопроникающая составляющая… - он будто разговаривал сам с собой или с кем-то из своих невидимых контактёров-покровителей. – Так вот, Миша, ответь мне, пожалуйста, на один из последних моих вопросов. Тебе не показалось странным поведение Воронова накануне происшедшего, во время вашей встречи?