Проект Деметра
Шрифт:
Харана будто холодной водой окатили – дрогнул, взгляд опустил и прошел в аудиторию – круглый зал на пике башни, внутренне напоминающий тот "амфитеатр" в котором они уже занимались.
Изначальные только расселись, как вошел Нерс и другой детт, пожилой, седовласый, но бодрый, гордый, поджарый и обветренный, как скалы.
Нерс увел Харана, а новый детт объявил, что занятия теперь будет вести он.
– Отлично, – буркнул Вейнер и удостоился холодного взгляда орлиных глаз. Говорить, как -то сразу расхотелось. И урок прошел тихо, без смеха,
И сам понимал, что до маразма дошел, а сделать ничего не мог, прилип наглухо.
После занятий Эрика все-таки дала увести себя Лале вниз, где ждала Амарика. Женщина была молодой и красивой, а стояла у стены, как нищая на паперти. Ведовской даже нехорошо стало от ее вида – молча взяла за руки. От нее не убудет, а женщине, если не физическая помощь, то психологическая точно нужна.
И как на доске перед глазами начертили, что было и будет. Прошептала, себя не слыша:
– Сошла с черты. Девочка. Обижена. Теперь будет мальчик. Двое после. Девочки. Не здесь жить будут…
И отпрянула – в голове зашумело.
У Амарики губы тряслись, слезы на глазах.
– Спасибо, – лицо рукой прикрыла и бежать, а Эрика к стене привалилась – худо что-то стало.
Лала испугалась, придержала ее.
– Она не одна, – прошептала девушка, не зная, откуда знает. И вдруг начала лихорадочно жизнянку из сумки выкидывать.
– Ты что? – вовсе перепугалась Лала.
– Жизнянка ваша – яд чистой воды. Жизнь продлевает, а детей забирает. Амарике твоей тридцать шесть, и родить она не может потому, что организм на четырнадцати годах законсервирован! Всем передай, поняла?!
И за живот схватилась, сползла у стены, бледнея – сжало внутри, как пружину.
Лала не то что, побледнела – позеленела. Закрутилась, выискивая кого-нибудь на помощь. И заорала:
– Ну же, кто-нибудь?
Вейнера как дернуло – обернулся на крик, перестав наверху колоны попинывать, ожидая возвращения Эрики. Рванул через четыре ступени. За ним Кейлиф понесся.
– Эя? – испугался ее вида мужчина и на Лалу рявкнул:
– Что здесь было?!
– Ааа… Амарика…
– Про которую говорила? Мать твою, Лала! – подхватил на руки Эру, а та как ослепла и дышать как забыла – таращится и живот зажимает. Изнутри словно, кто вылезти собрался, и рвет мышцы пробираясь наружу напрямую, бьет толчками.
Вейнер в башню взлетел и увидел, наконец, те двери, что от него скрывали. Пнул не думая. Уложил девушку на диван у камина. Сола подбежала:
– Что деточка, что случилось?
– Бесплодную она лечила, – сообщил Шах. Женщина охнула и головой замотала, ощупывая лоб и живот Эрике и, вдруг улыбнулась, уставилась на Кейлифа:
– Бегом за отцом.
– Он-то чем поможет? – возмутился Вейнер.
– А это уж не твое дело, молодой Тшахерт, – с холодным взглядом пропела
Ту гнуть стало, складывать. Вейнер к ней – Сола грудью встала:
– Не трогай ее, не тебя дите зовет.
Эрлан как ужаленный наверх заскочил, сразу к жене.
– Эя, что случилось? – перепуганный, бледный, по голове оглаживает, а чем помочь не знает. Сола его за руку взяла и ладонь на живот жены положила, прижала:
– Дите тебя позвало, отец. Мальчик будет.
Эрлан расцвел, и, потерялся даже, почувствовав под ладонью тихую пульсацию. Эрику же отпустило. Лежала и сообразить пыталась, что за ерунда случилась. Изнутри живота словно кисточкой бархатной водили, ласково так. Откуда что взялось? И сам животик откуда, утром не было.
Уставилась на Солу во все глаза:
– Время пришло, – заулыбалась та.
Эра на Эрлана взгляд перевела, а тот светится. Одной ладонью ей животик греет, другой ее ладошку держит и целует.
Вейнер на ступени сел, лбом к перегородкам перил прислонился: дурдом какой-то. Почему не он на месте Эрлана?
Лири и Кейлиф встали перед ним с нескрываемым намеком, что гостям пора и честь знать. Не стал связываться – Эрику беспокоить не хотелось. Двинул молча к себе, а на душе кошки скребли.
Дошел до своей комнаты, постоял у дверей, понимая, что один сейчас удавится просто, и толкнул плечом двери в комнату Самера. Плюхнулся в кресло.
Сабибор на постели лежал, читал что-то. Книгу на грудь положил, руку под голову, уставился выжидающе.
– Выпить есть?
– Угу. В баре. Бар на планете Земля.
Вейнер скривился, к окну отвернулся и протянул еле слышно:
– Хреново мне Самара, если б ты знал, как хреново. Застрелился бы.
– Эра, – понял тот. Сел рывком, книгу откинул.
– Она ребенка ждет, чудак ты человек, она жена твоего брата.
– Да не надо мне очевидное парить! Я слепой, тупой, глухой по-твоему?!… Сам все знаю, Самер, вот только, что делать не знаю.
И пнул стул напротив со злости – тот отлетел.
– Ну, ты мне казенную мебель не ломай, да? – поднял, поставил на место и сел напротив Вейнера.
– Ты с ней говорил?
– Да, – губы разжал, в окно смотрит, а ясно, что ни черта не видит.
– Что сказала?
– Ничего определенного.
Самер пальцами по столу постукал, соображая:
– Может ей прямо сказать?
– Я ей предложение сделал – куда прямее-то?! – уставился на друга, как на дебила.
У Сабибора бровь к челке ухала, присвистнул:
– Серьезно или по ушам проехал?
Вейнера взвело, вскочил, забродил по комнате, и вот навис над мужчиной, заорав:
– Какой "по ушам"?! – и притих – как объяснить, что сил нет даже дышать, если ее не видит? Как донести, что не спится, не есться, потому что ее рядом нет? – Да я родного брата убить готов. Видеть его не могу. Из-за нее, – прошипел тихо.