Проект Деметра
Шрифт:
– А если ты прав и Эра нас предупреждала об опасности?
– Значит, умрем, – пожал плечами. Ему было все равно на полном серьезе и это хоть и не удивляло, но все же, немного обескураживало.
– Да вообще-то я не хочу. Ни сам, ни чтоб вас, – протянул Самер.
– Если твоя версия верна и Стефлер равно дядя Дендрейт, то можешь не опасаться. Были б мы ему нужны мертвыми, давно б представились.
– Резонно. Но в том и вопрос…
– Стоп, а если не мы? – влез Радиш. Мужчины встали и развернулись к нему.
– В смысле? – не понял Самер.
– Если
– Для кого тогда?
– Например, для Эрлана. Вполне может быть. Вполне может, что Эра позаботилась о нем. Была уверена, что мы все разгадаем, защитим его и не проболтаемся, чтобы не задевать самолюбие.
Вейнер и Самер переглянулись и оба поняли, что каждый вполне принимает подобную версию. И ускорили шаг к башням. На этаж Шах взлетал. Глянул, что за столом Лири и немного успокоился. Слова Радиша его сильно встревожили. Только предположив, что Эрлану угрожает опасность, мужчина понял, насколько тот дорог ему. Потеря Эрики невосполнима, но потерять еще и брата было бы вовсе кошмаром. У них была общая память и о родителях и об Эрике. И если сейчас Вейнер чувствовал себя зависшим над пропастью, то с исчезновением Лой вовсе бы упал в бездну.
Глава 46
Мужчина, стараясь не шуметь, прошел в "склеп". Склонился над Эрикой – у нее были влажные губы, видимо Эрлан опять пытался напоить покойницу. Его упорство в том, что он относился к умершей, как живой, вызывало щемящее чувство досады и отчаянья. Смотреть же на девушку было в принципе невозможно. Прошло достаточно времени, а она все лежала, как действительно, заснувшая.
– Ребенок ушел, – бесцветным голосом сообщил Эрлан. Шах дрогнул, уставился на ладонь брата – она лежала на плоском животе.
– Давно?
– Нет, – и уткнулся в руку девушки лбом. – Это знак, что она скоро проснется. Вдвоем бы они не выжили.
Вейнер зажмурился: что он несет? Они и не могли выжить, уже не выжили.
И отвернулся лицом к маленьким окнам, чтобы не видеть ни ее, ни брата. Жуткая картина, жалкая. Как вытащить Эрлана из этого безумия, если сам сходишь с ума, видя все это?
Лой замер, почувствовав, как прохладная рука жены в его руке дрогнула. Мерещится? Мужчина во все глаза уставился на пальчики Эйорики – один опять дрогнул.
Эрлана самого затрясло, склонился над лицом, вглядываясь, в одной руке так и держал ее ладонь, другой согревал ей щеки и не понимал, кого так бьет – его или ее?
– Эя, голубка? Открой глаза, пожалуйста, – зашептал ей.
Вейнер зажмурился, головой мотнул:
– Ты должен понять, наконец, она не вернется, – процедил.
Эрлан не слышал – он вглядывался, он ждал чуда… и дождался.
Ресницы дрогнули, девушка чуть приоткрыла веки. Она ничего не видела и не понимала, но как сейчас, так и все это время, что провела в тумане темноты, чувствовала Эрлана. Он вел ее за руку по мраку и был единственным ориентиром.
– Эя, голубка, – мужчина обхватил ей щеки ладонями, грея и, целовал, чуть касаясь лба, губ, век. – Все будет хорошо, теперь все будет
Шепот горячий, полный восторга и любви будоражил Вейнера, вводя его в отчаянье:
– Да пойми, ты!… – обернулся и увидел приоткрытые глаза Эрики. Мужчина онемел и отпрянул. Запнулся о скамеечку и рухнул на пол. В голове сначала звенящая пустота образовалась, а потом как прорвало мысли, одна другой бредовее, но он уже не мог разобрать что явь, что сон, что мираж, что реальность.
Сидел и пялился на суету Эрлана, его попытку отогреть руки Эры и уговорить остаться, и целовал как в бреду. И Вейнера самого повело.
Может Эра была в коме, летаргии, просто без сознания, а он даже не определил, не оказал помощь. Похоронил живую! Как он мог?!
И головой замотал: какой "без сознания", какой – "кома" – очнись, Шах, не будь идиотом! У нее не было шансов на жизнь в принципе, ее травма не совместима с жизнью!…
Но беременность не исчезает за пол суток, просто испарившись. И вмятые ребра не восстанавливаются сами собой. И мертвые не просыпаются…
Или встают?
– Ну, что ты сидишь?! – рыкнул Эрлан на брата. Один взгляд и понял, что тот в шоке и говорить ему о чем -то бесполезно.
Рванул к дверям, пнул ногой, распахивая, и бросил Лири:
– Быстро! Теплый настой жизнянки, тану, и приготовь постель с ровной поверхностью!
Лири вскинулся, не понимая, а Эрлан опять стоял рядом с Эрой и гладил лихорадочно, болтая все, что в ум входило – удерживал ее в этом мире, заставлял смотреть.
Самер переглянулся с Радишем, у того булочка из руки упала – все, Лой окончательно сбрендил – было написано на их лицах. Страж, сорвавшись с места, заглянул в зал скорби, увидел, что и Вейнер и отшатнулся, потерялся на пару минут. И вот сорвался с места, понесся, сшибая косяки в коридор.
Светлые двинулись в зал, не понимая, что происходит.
Вейнер пытался подняться, но удалось не сразу. Он так и чувствовал себя контуженным – в ушах звон, в голове вата, перед глазами фрагменты и не пойми что чудится.
Самер просто вытянулся лицом и потерялся, глядя как чуть вздрагивают ресницы Эры, как она то закрывает глаза, то вновь чуть приоткрывает. Радиш выдал нечто нечленораздельное и прилип к стене, потеряв не то, что дар речи – себя.
В залу вошла очередная процессия – вторая попытка призвать изначального к благоразумию и, наконец, положить тело в святилище предков. Нерс отодвинул не заметивших его светлых и застыл на пороге:
– Эрлан Лой… – начал и закончил.
– Она жива! – уставился на него мужчина, но советник и сам уже видел. И судя по реакции, ему не доводилось видеть возвращения из мира предков в мир живых.
Он стоял столбом, и если бы не Лири, что влетел, не расталкивая – снося всех на своей дороге, наверное, очнулся бы к следующему утру.
– Нужен жрец! Слышишь меня?! – прикрикнул на хранителя Эрлан, перехватив из рук Лири тану – теплое пушистое полотно. – И Кейлифа сюда!
Нерс натурально булькнул и вывалился за порог.