Проект Деметра
Шрифт:
Лири переносицу почесал и отвернулся, чтобы не видеть. Больно было хозяину – больно и ему.
– А вот и Эрлан. Орфей от рода изначальных, – встал напротив мужчины специально. Не отказал себе в удовольствии посмотреть на реакцию.
Лой стоял к ним боком и головы не поворачивал, лицо жесткое, взгляд перед собой.
Эра заставила опустить себя на землю, и, привалившись к Шаху, тихо сказала:
– Прошу прощения.
Ей было очень неудобно, что мужчина вернулся на место драки и опять пытается задеть Эрлана. Она не понимала, зачем и считала, что тому просто делать нечего.
– К
– Ага, – издеваясь, кивнул Шах и демонстративно обнял Эрику за плечо.
Эран повернулся к девушке, хотел что-то сказать, но рот открыл и вспомнил упреки брата. Покосился на стража: объясни ты.
– Ваши друзья направляются в стипп и вам нужно выходить. Здесь оставаться опасно.
Шаху стало не до смеха и тяжб с соперником. Сунул руки в карманы, нахмурился:
– Лейтенант ранен.
– Знаем. В стиппе все есть.
"Пора взрослеть. Там это и произойдет", – посмотрел на брата Эрлан.
Эра уловила мысль и насторожилась. Она не верила себе и в то же время видела взгляды мужчин и слышала четкий голос.
Эрлан замер и перевел взгляд на нее:
"Ты удивлена"? Но изумлен был он, и не просто изумлен – обеспокоен. Выставил руку, предлагая Лири отвести девушку, а сам придержал шагнувшего за ней Шаха.
– Что ты с ней сделал?
– Я?! Ни-че-го.
По лицу Лой желваки заходили. Мужчины смотрели друг на друга, как враги.
– Если ты что-то с ней сделал…
– Ничего! В том и дело! И хватит мне грозить! Тоже мне, родитель, нашелся!
Эрлан с минуту смотрел на него и бросил:
– Брат.
Шах перестал кривиться, изображая пофигиста – посерьезнел, как-то сразу поверив, но был не в состоянии принять.
– Не понимаю.
– Это неважно. Не время, – отвернулся Эрлан. – Что с Эйорикой, Вейнер?
– Как? – растерялся вконец. Имя ему уже говорили и Эрлан не мог его знать, если только, если… – Как звали моего отца? – развернул мужчину к себе.
– Аркарн. Ты Вейнер Тшахерт Лой. Твое право от рождения более сильно с мужской линии, поэтому ты Тшахерт, а мое – с материнской, поэтому я – Лой, – бесцветным голосом поведал Эрлан. – Из нашей семьи никого не осталось. Как я выжил – не спрашивай. Тебя же украли до резни.
Эрлан смотрел в одну точку перед собой: в душе царила мертвая тишина.
Шах встал, почти задевая его плечо своим и точно так же уставился перед собой.
– Ты младший?
– Старший.
– Поэтому мое право не действует на тебя?
Эрлан кивнул.
– Твое право в зачаточном состоянии. Ты не умеешь с ним управляться. В стиппе вас научат опытные детты. Объяснят, помогут.
Мужчины стояли и молчали. Шаху тяжело далось переварить новость.
– Не могу сказать, что рад и не могу сказать, что огорчен.
– Я тоже, – признался Эрлан. – Хотя всегда жил надеждой, что ты жив. Очень тяжело остаться без семьи в одночасье.
И пошел в сторону дома Робергана – пора собираться и выезжать.
Вейнер посмотрел ему в след:
– Братья – соперники… А жизнь паскудная штука.
И нагнал Лой:
– Тогда все по-честному с Эрикой, идет?
– Эйорика. Она Эйорика Хеймехор
Вейнер шел рядом, думал над услышанным и сказал:
– Она ничего не помнит. Для нее все еще тот день, когда мы вышли в разных направлениях.
Эрлан остановился, побледнев.
– Думаю, она ударилась головой…
– Лала Самхарт, – бросил через паузу мужчина, не сомневаясь, что именно она приложила сюда свое право.
– Кто это?
– Светлая из ветви отверженных. Ее отец был изначальный из рода Самхартов. Их право лишать памяти и наделять ею. Ее видели в селенье, она пришла со жрецом, своим опекуном.
– Нууу… Не стоит ругать. Начнем все сначала, по-честному. На счет Эйорики.
– Ты не понимаешь, Вейнер, очень много не понимаешь, – помрачнел Эрлан.
– Так объясни?
– Не время.
– Хорошо, подожди, – придержал за плечо. – Ты сам не хочешь понять ты или твой голос привлекли Эру? Мы все равно сейчас уедем.
– Я еду с вами.
– Тем более. Пусть она теперь выберет – ты или я.
– Это не забава, Вейнер. Все много серьезней чем тебе представляется. Ты думаешь, что предлагаешь честное право выбора? И не понимаешь, что обрекаешь ее на страдание если… если нас уже выбрали.
– "Если", "выбрали" – ты можешь нормально объяснить? – возмутился, вновь преграждая дорогу брату. Эрлан терпеливо ждал, когда тот уйдет с дороги и понял по упрямому взгляду, что так в стипп они попадут лет через двести.
– Ты всегда был забиякой и упрямцем.
– Речь идет о женщине, которую я люблю, – признался и сам побледнел от сказанного. Взгляд Эрлана стал больным и тоскливым.
– Хорошо, – согласился через паузу. – Я не знаю, как создаются семьи и появляются дети там, где ты воспитывался, но здесь, у нас, это очень тонкая и четкая система. Сначала пара проходит ритуал помолвки – их свивают. После, три месяца они живут в родовом стиппе, одни, с ними только стражи. Если за три месяца их не потянет друг к другу, если они не сладятся, помолвка разрывается. Но если сладились, очень быстро устраивают свадьбу, ритуал соединения и отцовства. Наши женщины проводники мира предков, так называемых живых душ. Девушка не выбирает – выбирают через нее, выбирают, зная наперед, зачем и почему, так складывают непрерывную цепь родов, влияющих на ход истории, на все происходящее в этом мире. В мире предков есть детская обитель и в ней те живые души, которые готовы родиться и выполнить свое назначение. Они выбирают отца и мать. Ребенок может выбрать мать в любой момент с той минуты, как ты ее познал. Но войдет в нее только после ритуала признания отцовства, который бесполезен, если не состоялась помолвка. Если ребенок выбрал мать, но по каким-то причинам ритуал отцовства откладывается, женщина будет находиться на черте, как и живая душа. Душа не сможет войти в нее для рождения в теле, но и оставить, выбрав, то же не сможет. Она зависнет меж мирами, как и будущая мать, и последняя будет расплачиваться. Были случаи, когда женщины от этого умирали. Было, когда удавалось вернуть живую душу в обитель, но после ни одна не выбрала ту же женщину, и детей у пары больше не было.