Проект Идеальная Школа

Мария Ангелимова

– Я сегодня там уже была, - Галина внутренне торжествовала, что удалось убедить мать, но все равно сделала для виду обиженный тон.
– Правда, трудоустройство неофициальное, и на полную ставку они меня взять не могут, пока школу не кончу. Но зато чисто офисная работа. Сначала брать не хотели, но потом я им показала свой сертификат по английскому...

– Не отдала, надеюсь?

– Нет, только ксерокопию. У них сразу ко мне отношение изменилось. Завтра стажировка начинается. И, мам, - она смутилась, - там за литературу надо пятьсот рублей заплатить, в залог.

А они потом вернут, когда я на работу поступлю...

– ... Надежда Николаевна, вы произвели на нас очень благоприятное впечатление, - девушка мило улыбнулась.
– Мы сообщим вам о своем решении сегодня вечером. Часиков в десять удобно будет принять звонок?

– Да, конечно.

– Если все пройдет хорошо, то мы пригласим вас на стажировку. Стажировка длится неделю. Также вам нужно будет внести залог в пятьсот рублей за предоставленную литературу и диски.

– А как насчет трудоустройства?

– Поскольку у нас компания частная, то и трудоустройство идет на контрактной основе. У вас еще есть ко мне вопросы?

– Нет, все понятно, - Надежду Николаевну так и подмывало спросить: девушка, сколько же вам платят, за то, что вы так хорошо людей дурачите? И в то же время разыгрался спортивный интерес: что дальше?

Она вышла в коридор - мимо длинной очереди таких же наивных безработных, - и поскорее на улицу, на свежий воздух. В сумке завибрировал телефон. Звонят из школы.

– Алло, Надежда Николаевна?
– раздался в трубке знакомый голос Дарьи Викторовны.
– У нас тут небольшое ЧП.

– Что еще случилось?

– Да ничего особенного, просто Лиза Горелова...

О, да. Лизу директриса хорошо помнила, а как же. Изнеженное сокровище с хроническими рецидивами звездной болезни. Непонятно было, зачем ей школа - разве только красоваться перед другими ученицами своими наращенными ресницами в стразах. С ней первой пришлось вести разъяснительную беседу по поводу макияжа.

– Поймите, мы вовсе не хотим, чтобы вы ходили все бледные и с кругами под глазами, - оправдывалась директриса, когда Лизе поставили ультиматум - либо смывай свою красную помаду, либо в школу с родителями. Она, к слову, выбрала второе, и теперь рядом с ней тряслась от негодования ее мать - эксцентричная особа, между прочим, с таким же вульгарным макияжем.

– Вы используйте розовый блеск, бежевые тени... И еще, Лиза - твои серьги...не слишком они у тебя длинные? И что это за ногти, как с вечеринки вампиров?

– Нам ваши советы нам не нужны, если нужно, мы обратимся к стилисту, - выжала из себя Лизина мать. По всему было видно, что она благотворит свою доченьку и готовую за нее стоять горой.
– А чтобы ребенка не допускали к занятиям из-за губной помады, это...просто неслыханно!

Она тогда еще и жалобу написала в министерство. Сто двадцать пятую по счету. И вообще, про Лизину мать шутили, что она только Президенту еще не жаловалась. И вот опять...

– Нет, ты мне объясни - у тебя на выполнение задания был целый урок. Все ребята сдали, а ты нет. Почему?
– слышался с записи голос преподавательницы русского языка и литературы, Татьяны

Петровны.

Лиза с вызывающим видом подала - почти швырнула - ей измятый листок бумаги с редкими пометками.

– Я все сделала, - как ни в чем не бывало сказала она.

Татьяна Петровна поправила очки - группа поддержки Лизы в это время язвительно хихикнула, - и взглянула на листок.

– И что это?

– Сами видите - задание.

– Я задавала упражнение 35, причем в конце продолжить сочинением про себя. А это - ребята, это похоже на выполненное задание?
– она показала работу всему классу.

– Все Лизы, мне надоело твое поведение. Ставлю за урок "неудовлетворительно", я тебя предупреждала.

– Во-первых, не надо на меня орать, - голос Лизы заметно крепчал.
– А во-вторых, не имеете права.

– Да что ты говоришь, значит, не имею?

– Да, не имеете!
– чувствуя поддержку одноклассников, девушка постепенно перешла на крик.
– Сейчас бальная система. И вас сюда поставили учить, а не издеваться над учеником и позорить его перед всем классом.

– А ты сама себя сейчас не позоришь?
– тихо спросила Татьяна Петровна. Вот тебе и новая школа. Дети-то остались прежними. А самое ужасное - весь класс предательски молчал, избегая смотреть преподавательнице в глаза. Только тихоня-отличница Аня бросала сочувственные взгляды, но от этого было мало утешения.

– Лиза, собери пожалуйста учебники, и пройдем со мной к директору, - стараясь казаться спокойной, произнесла учительница.

– Никуда я не пойду. Весь этот беспредел, - Лиза повернулась к видеокамере, - записывается. Вот мама вернется из Италии, и мы с вами разберемся...

– Нет, вы слышали?
– Татьяна Петровна указала рукой на видеозапись.
– Какова? Мама у нее в Италии. Тут на свою зарплату в Сочи не можешь съездить, а они... И смотрит, смотрит-то как! Она королева, а все остальные вокруг - мусор!

– Ну, это вы преувеличиваете, - осторожно возразила Надежда Николаевна.

– Я преувеличиваю?
– возмущению русички не было предела.
– Да ее родители могут спокойно позволить ей учиться за границей. Не устраивает преподаватель - пожалуйста, езжай себе в частный пансион где-нибудь в Швейцарии. Нет, все хотят бесплатно, за счет государства. Так извольте уважать преподавателей, раз в школу пришли!

– Татьяна Петровна, я, конечно, все понимаю, и целиком на вашей стороне, но мы не можем, не имеем права их отчислять.

– Хамства по отношению к учителю вам недостаточно?

– Недостаточно. Чтобы ее отчислить, она должна быть круглой двоечницей, прогульщицей, курящей, нужно собрать подписи всех ее преподавателей, а у нее, как я понимаю, конфликты преимущественно с вами.

– Потому что всем остальным преподавателям наплевать, - голос у Татьяны Петровны дрожал и прерывался, было видно, что она с трудом сдерживает слезы.
– Им лишь бы урок отсидеть - стаж идет, и ладно. А я так не могу. Я душой болею за свое дело. Двадцать лет в школе, знаете ли, не шутка. И если вы за нее, то мне здесь делать нечего.