Проект «Ковчег». Зима 41-го
Шрифт:
– Стаин, а куда это ты собрался?!
Сашка удивленно обернулся. Ленка игнорировала его всю неделю и тут вдруг решила что-то спросить. Парень напрягся, приготовившись к очередной пакости от несносной девчонки:
– Надо мне. По делам. Я отпросился, – буркнул он.
– Аааа. Ну, раз отпросился, то ладно, иди, – милостиво разрешила девушка и отвернулась, давая понять, что больше вопросов не имеет. Изумлению Сашки не было предела! И это все? А как же высказаться в его адрес с очередными обвинениями, пристыдить за пропуск уроков? Александр не узнавал одноклассницу. Что это с ней
Никифоров уже ждал рядом с домом. Быстро зашли в квартиру, переоделись в «парадку», осмотрели друг друга на предмет наличия нарушений в форме одежды и ровно в двенадцать вышли из дома. Машина с уже знакомым шофером ждала их у подъезда. На въезде в Кремль предъявили незнакомому лейтенанту госбезопасности пропуска, выданные еще Волковым. Тот их внимательно изучил. Зайдя в караульное помещение, куда-то позвонил и пропустил в Кремль, выделив сопровождающего. Сержант госбезопасности довел их до кабинета, в котором кроме десятка деревянных стульев ничего не было, и сказал ожидать здесь, пока их не вызовут. Кто и куда их должен вызвать, сержант не сказал.
Через некоторое время открылась дверь, и в кабинет зашел еще один человек. Сашка с Никифоровым не сразу узнали в этом подтянутом лейтенанте ВВС Михаила Леонтьевича. Миль выглядел неважно, с осунувшимся лицом, синяками, под красными, впалыми от усталости глазами. Но, тем не менее, конструктор тепло поздоровался с друзьями и с живым интересом стал расспрашивать их о последних новостях. Кое-что рассказал и о себе.
После возвращения в Москву в тот же день, он самолетом вылетел в Свердловск, где его встретил злой и задерганный, но в то же время заинтригованный Николай Ильич Камов. Их 290-й завод винтокрылых аппаратов еще не был полностью развернут на новом месте после эвакуации и частью находился в Билимбае, а частично был разбросан по всей железной дороге от Москвы до Урала. И тут из Государственного Комитета Обороны приходит приказ создать из его конструкторского бюро по вертолетостроению два новых, отдельных КБ Камова и Миля с дислокацией в Билимбае и Люберцах соответственно[i]. То есть получается оборудование, людей, наработки надо каким-то образом делить и часть отправлять обратно в Подмосковье. Зато в работе давался полный карт-бланш.
Камов недоумевал:
– Что там такого произошло в Москве, Михаил Леонтьевич, что сначала Вас срочно, без объяснения причин срывают с эвакуации завода, потом перекраивают к черту нам все графики, а теперь дают два отдельных КБ и полное содействие?! И это после провальных войсковых испытаний. В сентябре мне кое-как удалось отстоять наше направление, а уже в ноябре я чувствую себя именинником.
– Много сказать не могу, Николай Ильич, я под такими подписками, что теперь даже спать боюсь ложиться, чтобы во сне чего-нибудь не сказать лишнего. Просто получены убедительные доказательства перспективности развития винтокрылых машин.
– Вот как? И кто же? Немцы, американцы?
Миль только покачал головой и развел руками, показывая, что говорить об этом не может.
– В дополнение могу сказать одно, скоро будет
Камов пренебрежительно махнул рукой:
– Ай, Михаил Леонтьевич, ерунда это. Даже если и откроют такой центр, все равно в первую очередь он будет работать на Яковлева и Микояна, а в самую последнюю на нас.
– А вот и нет! Товарищ Сталин пообещал, что для наших КБ в обязательном порядке будет зарезервировано время для проведения всех необходимых расчетов.
Николай Ильич недоверчиво покачал головой:
– Хорошо, если так, но верится с трудом. Как хозяйство делить будем?
– Да уж разделим, как-нибудь, – улыбнулся Миль, – тем более я к Вам тоже не с пустыми руками. Михаил Леонтьевич показал Камову на папку с чертежами и расчетами вертолета Ка-15, первой серийной машины Николая Ильича.
Сашка с Никифоровым увлеченно слушали Миля и не заметили, как в комнате появился еще один человек.
– Так, так, так. Делимся секретными сведениями, Михаил Леонтьевич? – в строгом голосе Волкова слышалась усмешка.
– Помилуйте, Владимир Викторович, какие секреты? Рассказываю ребятам, как съездил в Билимбай. А на счет секретности, так вот этот молодой человек, самый главный наш секрет, – и Миль кивнул головой в сторону Александра. Парень от всеобщего внимания смутился и покраснел, отчего все вокруг рассмеялись, что еще больше смутило Сашку.
– Здравствуйте, товарищи! – Волков весело оглядел всех присутствующих. – Рад Вас всех видеть!
– Здравствуйте, товарищ майор государственной безопасности! Давно в Москву вернулись?
– Ночью прилетел. Домой вот только переодеться успел забежать, да своих обнять.
Вот и стало понятным странно миролюбивое настроение Ленки. Вернулся отец, и она не захотела омрачать себе радость очередным скандалом с одноклассником.
– Как там на базе? Как ребята? Иса, Алексей?
– Все в порядке, все отлично, передают вам горячий и пламенный комсомольский привет.
– И Вы им привет передавайте! Когда обратно?
– Пока не знаю, но думаю, что скоро.
– А можно с Вами? Ну что мне тут делать, мне на фронт надо! – вырвалось у Сашки.
Волков, приподняв брови, посмотрел на парня:
– А учиться кто за тебя будет и курсантов учить?
– Учиться и экстерном можно. А курсантов все равно нет, и неизвестно когда будут! – упрямо гнул свою линию мальчишка.
– Нет, так будут! Давай голову мне не морочь! – осадил Сашку майор.
Парень надулся и буркнул себе под нос, чтобы не слышал Волков:
– Будут, будут. Когда они будут? Все равно отпрошусь на фронт!
Но старого чекиста было не провести:
– Ты никак, дружок, к Иосифу Виссарионовичу с этой глупостью обратиться хочешь через голову прямого начальства? Так вот, очень не рекомендую тебе делать такую глупость. Товарищ Сталин с тобой цацкаться как я не будет. В общем, если не хочешь получить на орехи, лучше оставь свои доводы при себе.
– А мы что, сейчас к товарищу Сталину? – попытался разрядить обстановку Михаил Леонтьевич.