Проект «Нужные дети»
Шрифт:
Москва, 8 января, Рождественская ночь
Виктор Михайлович Расков прекрасно отдохнул в круглосуточном центре развлечений «Фристайл»: боулинг, сауна и сногсшибательная девчонка, которую Виктор подцепил на танцполе и затащил в ресторан на праздничную развлекательную программу.
В Рождественскую ночь, казалось, все служило только для удовольствия будущего нобелевского лауреата, каковым мнил себя в последнее время доктор Расков. Ведь три из четырех проектов, которыми он руководил в Группе перспективных исследований, сданы с отличными результатами
Расков в который раз похвалил себя за проницательность: ведь ему удалось самостоятельно воспроизвести в материале ту самую, пресловутую установку для активации наследственной памяти, что придумал и разрабатывал его учитель, профессор Зухель! Господин Энгельс, правда, попортил Виктору немало крови, наседая и требуя «немедленных» результатов по проекту «Нужные дети». Но ведь свинье не объяснишь, в чем разница между трюфелями — грибом и конфетой! Приходилось терпеть и лебезить. Зато теперь осталось всего–то ничего: выдать на–гора первую партию юных экстрасенсов, владеющих самыми разными сверхспособностями и послушными, как овечки. Этакую команду «людей–Х» сотворить нынче для Раскова — раз плюнуть!
Поднабравшись роскошного «Мартеля» десятилетней выдержки, Виктор попытался рассказать о своих планах очаровашке Люси, как представилась эта девчонка на танцполе. Она была отлично сложена, гибка, как пантера и уже в ресторане стала делать прозрачные намеки на продолжение общения.
Расков не возражал. И вот часам к четырем утра, когда закончились концертная программа и «Мартель», сладкая парочка в обнимку выбралась на свежий морозный воздух.
— Пошли к Дмитровке, тачку поймаем, — предложил Виктор.
— Нет, пойдем–ка лучше к метро, — мило улыбнулась Люси, — там у меня «пыжик» припаркован.
— Ты что, за руль в таком виде сядешь?! — удивился Расков.
— А что? — дернула плечиком, укутанным в шиншиллу, Люси. — Сейчас на дорогах — никого. Гаишники все давно перепились и дрыхнут!.. А ехать нам всего–то во Владыкино.
— Ну, смотри! — погрозил ей пальцем Виктор. — Не довезешь меня — много потеряешь!
— Доставлю в лучшем виде! — рассмеялась девушка, обхватывая его за талию.
Так, похохатывая и болтая всякую чушь, они добрались до пешеходного моста через железнодорожные пути. Здесь Расков решил передохнуть, тем более что вдоль путей тянул легкий ветерок, приятно освежавший и выдувавший из легких коньячные пары. Виктор стоял, опершись на перила и нагнувшись вперед, будто ловя ветер, а Люси пристроилась у него за спиной, обнимая за пояс и что–то нежно воркуя.
— Гляди–ка, поезд идет, — пробормотал Расков, глядя на приближающийся треугольник огней. — Вот ведь, не спится людям в праздник!..
— А иди–ка ты с ними, покатайся! — вдруг совершенно трезвым громким голосом сказала Люси и, ловко подхватив ноги оторопевшего Виктора, с неженской силой опрокинула его вниз, на полотно дороги, прямо под колеса разогнавшегося
Последним, что увидел Расков в этой жизни, был ослепительный свет лобового прожектора электровоза, словно открывший ему дорогу в новую, более чистую и светлую жизнь.
Томск, 13 января, вечер
Наконец–то наша милая компания снова оказалась в сборе. И опять у гостеприимных Ракитиных. К Старому Новому году Олежкины синяки окончательно рассосались, и бравый капитан вновь обрел столь характерные для него занудство и педантичность. Причем, если вторая черта проявлялась почти исключительно на службе, то первая не дремала денно и нощно.
Едва все расположились в гостиной на своих любимых местах, нетерпеливый Дюха потребовал:
— Давайте, рассказывайте, почему вы так внезапно сорвались в Москву и что вы там натворили, от чего Олежек вернулся весь в синяках?
— Информация служебная и до окончания следствия разглашению не подлежит, — ответил наш зануда, при этом гадостненько улыбаясь. — Лучше побеседуем о чем–нибудь более приятном?
— Но мы же тоже участвовали в расследовании! — справедливо возмутилась Одоевская, бросив на меня выразительный взгляд.
От него мне вдруг захотелось подпрыгнуть до потолка и выкинуть какую–нибудь глупость. Я ее и сделал.
— Ну, раз у Олежки на устах печать служебного молчания, тогда придется мне приоткрыть завесу нашего таинственного путешествия.
— Димыч, если ты сейчас откроешь рот, я засажу тебя в кутузку за разглашение! — немедленно набычился Ракитин.
— Не имеешь права, капитан. Я не давал подписки. А поскольку вел самостоятельное журналистское расследование по заданию редакции, то могу распоряжаться добытыми сведениями, как мне заблагорассудится!
Олег слегка обалдело оглядел остальных, и Лена тут же показала ему язык, а мне подмигнула.
Воодушевленный, я начал, имитируя голос и манеры доктора Ватсона из фильма «Сокровища Агры», когда он рассказывал историю погони за похитителями своей будущей жене.
— Итак, мы, то есть волхв Белогор, капитан Ракитин и ваш покорный слуга вступили в смертельный бой со злоумышленниками, похитившими бедных маленьких детей для своих мерзких и страшных опытов! Волхв Белогор смело бился с их черным колдуном, капитан Ракитин изнемогал в поединке с опытнейшим воином, монахом Шаолиня, а ваш покорный слуга схватился не на жизнь, а на смерть с их главарем по прозванью «доктор Франкенштейн»…
— И подошли они к большому сугробу, — вдруг перебил меня Олег заунывным голосом, — и поднялась из сугроба рука, сжимающая меч. И сказал тогда маг Ракитин славному рыцарю Котову: «Возьми этот меч, ибо с ним ты победишь!» И рыцарь Котов взял меч, и пошел с ним прямо к директору богомерзкого заведения под названием «Психоневрологический санаторий», и сказал ему: «Сражайся со мной, исчадие ада, и умри от моего меча!» И бились они три дня и три ночи…
Дальнейшие слова его потонули во всеобщем хохоте. Ракитин тоже не выдержал и рассмеялся.