Проект «Пианист»
Шрифт:
– Ага. Ну, так я тебя мысленно называю. В основном потому, что ты надменный ублюдок, который без конца ругается и вместо завтрака хлещет виски.
– Сойдет. Еще можешь звать меня Халом. На случай, если вдруг решишь пересмотреть свое мнение.
– Куда ты шел?
– Постучать в твою дверь.
– Чтобы извиниться за цветы?
–
Она задумалась. Виски не было. Зато в глубине шкафчика стояла почти полная бутылка текилы. Однако разве правильно поощрять пьянство? Вдруг он алкоголик? Хал определенно пил достаточно, чтобы заслужить это звание.
– Виски нет.
– Но что-то есть?
Хани вздохнула. Пусть он ее не видел, но голос явно выдал хозяйку. Впрочем, она никогда не умела врать.
– У меня есть текила.
– Слава яйцам. Можешь мне дать?
– Мать Тереза такого бы не сделала.
– А если я извинюсь?
– За вазу или за то, что назвал меня матерью Терезой?
– За что угодно. За то и другое. Блин, я даже могу попросить прощения за то, что твоя мать назвала тебя Ханисакл.
– Лимон и соль есть?
Он медленно повернул к ней голову, и даже очки не могли скрыть чистого изумления на лице Хала. На какой-то миг ей показалось, что он сейчас снова заорет, но вдруг сосед расхохотался. Не просто фыркнул разок. Это был громкий низкий смех, от которого затряслись сперва плечи, а потом и все тело Хала. Он хохотал до тех пор, пока у него слезы из глаз не полились.
Хани не присоединилась к нему, потому что было совершенно ясно: невзирая на внешнее состояние, загадочному соседу совсем не весело.
Она тихонько скользнула к себе и откопала спиртное. Когда вернулась, Хал поднялся на ноги и почти сумел взять себя в руки, хотя слезы еще текли по его лицу.
– Текила, – сказала Хани, подошла ближе и вложила бутылку ему в руку. Он пробормотал слова благодарности. – Может, тебе еще с чем нужна помощь? Ну, знаешь… с чем-нибудь?
Хал фыркнул.
– Не начинай снова строить из себя мать Терезу только потому, что узнала о моей слепоте.
– Не буду. Я по-прежнему считаю, что ты надменный ублюдок, который слишком много пьет.
Крохотный проблеск веселья заставил уголок рта Хала дрогнуть.
– А я по-прежнему считаю, что ты надоедливая зануда с дурацким именем.
–
– Больше не тарабань в мою дверь.
Хал развернулся и прошел к своей квартире, держась за стену.
– Хорошо. Но ты кричи, если что-то понадобится.
– Ты не можешь дать то, что мне надо, Ханисакл, – тяжело и хрипло произнес Хал.
Затем закрыл дверь, и Хани осталась в коридоре одна – немного смущенная, немного успокоившаяся и, как ни странно, слегка возбужденная.
Глава 5
Люсиль и Мими с трясущимися руками уставились на Хани, разинув рты.
– Так что, боюсь, магазин придется закрыть, если только кто-нибудь не придет и не купит его. И дом тоже, – закончила Хани.
Она дождалась конца дня, чтобы сообщить дамам новости, понимая, что тем понадобится время, чтобы такое переварить.
– Они не могут так с нами поступить! – гневно закричала Люсиль.
Хани грустно улыбнулась.
– Ну, у нас еще есть полгода в запасе. Будем надеяться на чудо.
– Закрыть наш магазин? Только через мой труп! – Мими расправила хрупкие плечи, сегодня закутанные в бледно-зеленую кашемировую двойку – кардиган и джемпер.
Как часто бывало, Люсиль подобрала одежду под стать сестре и пришла утром в таком же комплекте, только бледно-желтом. Прямо лимонная меренга и лаймовый пирог. Обе обмотали вокруг шей длинные нити бус и нацепили крупные кольца на свои тонкие пальцы. Их одежда буквально пела о солнечном свете, летних деньках и сладком сахаре, а вот лица рассказывали куда более грустную историю. В больших голубых глазах Люсиль застыли непролитые слезы, а Мими приняла такой боевой вид, который сделал бы честь Эммелин Панкхёрст (знаменитая суфражистка – прим.пер.).
Окрыленная надеждой, Люсиль повернулась к сестре.
– Думаешь, мы должны бороться?
– А почему нет? – спросила та, переводя взгляд с Люсиль на Хани.
Хани нахмурилась. Как бы ей ни претила идея закрывать магазин, но до этого момента она не задумывалась о том, чтобы открыто выступить против решения начальства. Есть ли смысл? Судя по всем этим разговорам про консультации, которыми вчера сыпал Кристофер, дело уже решенное. Ему самому наверняка пообещали компенсацию, «золотой парашют», чтобы менеджер не позволил никому из служащих мутить воду. И уж явно Кристофера не заботила дальнейшая судьба резидентов. Тех якобы «распределят» – и Хани осторожно обходила это слово, объясняя Мими и Люсиль, что жильцов переселят в другое место.