Проект «Пианист»
Шрифт:
Люсиль фыркнула. Ей выбор сестры совершенно не нравился. Да в общем-то никто не понимал, что Мими нашла в Бобби с его дурацкой челкой и фиолетовыми брюками-дудочками, неприлично тесными для мужчины, разменявшего девятый десяток.
Хани опустила голову, пряча улыбку. Люсиль и Мими жутко боялись расстаться друг с другом, причем совершено напрасно. Мужчины приходили в их жизни и уходили, а семейные узы никак не страдали из-за романтических увлечений. Эту связь Хани, выросшая вместе со старшей сестрой
Рассортировав оставшуюся одежду на кучи в стирку и в глажку соответственно, Хани взрезала клейкую ленту, обернутую вокруг картонной коробки. В нос ударил кислый запах давно заброшенных вещей. Только она сунула руку внутрь, чтобы убрать верхний слой пожелтевших газет, как вдруг зазвонил стационарный телефон.
– Наверное, это Мими, хочет сообщить, что не сможет выйти, – проворчала Люсиль, неодобрительно выгнув брови.
Хани ухмыльнулась, представив, как сама бы в возрасте восьмидесяти трех лет отпрашивалась с работы из-за бурно проведенной ночи.
– Искренне на это надеюсь.
Увы, ее ждало глубокое разочарование. Во-первых, звонила вовсе не Мими, а во-вторых, это оказался Кристофер, управляющий магазином и прилегающим к нему домом престарелых. Человек с большим влиянием и нулевой харизмой, которую он маскировал граничащей с грубостью назойливостью.
– Планерка ровно в пять. Не опаздывай, иначе начну без тебя.
– Но мы ведь работаем до пяти.
– Так закройся раньше. Вы же не «Теско». И не притаскивай этих старух. Только оплачиваемый персонал. Ясно?
– Яснее некуда, Кристофер. Яснее некуда. – Услышав щелчок, сообщающий о том, что собеседник бросил трубку, Хани вздохнула и пробормотала в пустоту: – Ага. И тебе всего хорошего.
Господи, он что, умрет, если хотя бы изобразит вежливость? Просто загадка, как люди оставляют на его попечении своих пожилых родственников. Хани бы ему и хомячка не доверила. Безумно жаль, что ее финансовое положение находится в потных руках такой личности.
***
Семь долгих и насыщенных часов спустя Хани поставила сумки с покупками перед входной дверью и, застонав от облегчения, разогнула ноющие пальцы. Готовая фасоль и консервированные помидоры были тяжелыми, но необходимыми пунктами в ее списке крайне мало готовящего человека.
Толкнув плечом дверь, Хани услышала хруст стекла. Ее сердце упало.
Судя по мокрым цветам и огромной луже, все произошло недавно, и раз уж больше в общем коридоре ничего не пострадало, оставался лишь один подозреваемый. Только он мог зайти и разгрохать вазу, даже не потрудившись убрать за собой или оставить записку с извинениями.
«Вот спасибо, Джонни Депп».
Хани с грохотом захлопнула входную дверь и прислонилась к ней. День выдался просто отвратительным. Слова Кристофа, сказанные им на планерке, крутились в голове как лента на круглосуточном новостном канале. «Финансирование сокращают. Угроза закрытия. Период консультации – шесть месяцев».
Над магазином нависла угроза разорения, и если вскоре не договориться о новом субсидировании, через несколько месяцев его закроют. И не только его – все здание пойдет с молотка, оставив тридцать жильцов без крыши над головой. Что делать, если тебя внезапно выкинули на улицу в девяносто семь лет? Хани понятия не имела, а Кристофер как мог уходил от ответов. День катился под откос. Добираясь до дома с тяжелыми сумками в переполненном автобусе, ей пришлось стоять рядом с пьяным подростком, который как минимум дважды коснулся ее попы. Хани хотелось завязать ему вокруг головы банки с фасолью, но скандалить не хотелось. До вот этого самого момента.
Вид разбитой вазы и умирающих тюльпанов на полу оказался пресловутой соломинкой, что сломала спину верблюду.
– Эй, рок-звезда! – заорала она через дверь соседу, пробралась между осколков к своей квартире и бросила там сумки. – Спасибо, блин, большое! К сведению: это была моя любимая ваза.
Хани замолчала. Сосед упрямо не отвечал, хотя она услышала в его квартире шорох.
– Отлично. Тогда просто пришлю тебе счет.
На самом деле ваза стоила пятьдесят центов, но была красивой. Вдобавок молчание раздражало Хани. Он ведь точно дома. Хотя сейчас она вспомнила, что свет у него в окнах не горел. Страдает от очередного похмелья? Тем хуже для него.
– Вообще-то не одному тебе паршиво. Я сегодня почти потеряла работу. – Едва произнеся последнюю фразу, Хани поморщилась.
«И с чего я изливаю душу перед совершенно посторонним человеком? Тем более учитывая, что он надменный бесчувственный козел?»