Проект «Пианист»
Шрифт:
– Переселят. Словно мы стая бродячих псов, – заметила Люсиль, нервно сжимая тонкие руки. – Никому не нужны старые животные, вот деньги на их содержание и урезают. Ведь это с нами произойдет, да, Хани?
От выражения лица подруги у Хани сердце заболело. Хотелось бы ей дать им надежду, но сейчас единственное, что она могла предложить – искреннее объятие и чашку горячего сладкого чая.
– А если они не смогут поселить нас вместе, Мими? – сказала Люсиль, и Хани пришлось забрать чашку и блюдце из дрожащих рук пожилой леди, чтобы та
Последние семь лет сестры жили в соседних комнатах с собственной ванной, общались с другими резидентами, помогали в магазине. И теперь разделить их? Ужасно. Словно разлучить двух сирот, чтобы увеличить их шансы на усыновление.
– Я уверена, до этого не дойдет, – заверила Хани, от души надеясь, что права.
– Не дойдет, – подхватила Мими, – потому что я им не позволю. Обещаю, Люсиль. – Вечная старшая сестра, даже в восемьдесят три, она села рядом с младшей и обняла ту за плечи. – Хани поможет нам организоваться, правда, милая? Люди скорее прислушаются к тебе, чем к нам.
Две пары глаз уставились на Хани – одни ярко-голубые, блестящие от слез, другие – карие, сверкающие бунтарским духом. Сердце Хани дрогнуло. «Я заступлюсь за подруг».
– Конечно. – Сев по другую сторону Люсиль, она положила ладонь поверх сплетенных рук сестер, стараясь не думать о том, какие они хрупкие. – Конечно, помогу. У нас еще есть шесть месяцев. Куча времени. Мы что-нибудь придумаем.
– Ангел ты наш, – улыбнулась Люсиль. – Где бы мы без тебя были?
– Не надо так думать, – произнесла Хани. – Я никуда не уйду, и вы тоже. Мы еще дадим им бой.
Час спустя Хани добралась домой, все еще прокручивая в голове разговор с Люсиль и Мими. Вообще-то она не собиралась устраивать кампанию по защите дома и уж тем более становиться ее лицом – однако, похоже, придется, потому что все прочие заинтересованные разменяли девятый десяток и рассчитывали на ее помощь. Легшая на плечи ответственность была такой же тяжелой, как сумки в руках. Хани неуклюже захлопнула дверь попой и обвела взглядом коридор, выискивая новые признаки присутствия Хала. Затем посмотрела на дверь соседа, почти ожидая, что он сейчас выскочит и наорет на нее за что-нибудь. Нет, все тихо и спокойно. Хани тихонько вздохнула, зашла к себе в квартиру и поставила сумки на столешницу в крохотной кухне. Размеры помещения еще при первом осмотре совершенно не обеспокоили Хани, потому что ее кулинарный репертуар не выходил за рамки тостов с сыром и томатного супа быстрого приготовления. Сгрузив сумки, она вытащила тот самый предмет, из-за которого, собственно, и зашла в магазин. Виски. Как человек, никогда не пивший ничего подобного, Хани опешила, увидев целый стеллаж разнообразных бутылок. Предпочитает ли Хал что-то определенное? Любит ли исключительно чистый виски? Поискав оптимальное сочетание цены с объемом, она остановилась на фирменном купаже супермаркета. Все равно Хал не распробует вкус, выпьет все залпом. Для него виски скорее анестетик, чем удовольствие. Взяв бутылку и набравшись храбрости, Хани открыла дверь, пересекла коридор и осторожно постучала в квартиру Хала. Ничего. Неудивительно.
– Хал? – весело, по-дружески позвала она. – Это я. Хани.
Он не ответил. За упрямо закрытой дверью не слышалось вообще
– Хал, – попыталась она позвать понастойчивее, но тут же поняла, что ничего своим дружелюбием не добьется. Глянув в сторону своей открытой двери, Хани вздохнула и привалилась к стене. – Я никуда не уйду, пока не ответишь, так что, может, облегчишь жизнь нам обоим, рок-звезда?
Молчание. Хани устало соскользнула вниз и села рядом с его дверью, поставив рядом с собой бутылку, опершись локтями на колени и уткнувшись подбородком в ладони.
– Ну тогда я посижу здесь. И сама выпью этот виски, – добавила она пару минут спустя.
Не особо приятно манипулировать людьми, но теперь уж она точно не ведет себя как правильная девочка. Кроме того, сработало. Хани с облегчением выдохнула, когда шорох по ту сторону двери показал, что сосед все-таки жив.
Он так близко подошел, что она слышала его дыхание.
– И что ты хочешь за виски? – проворчал Хал.
Хани подняла брови и глубокомысленно кивнула. Вот, что она сделает.
– Ой, да ничего особенного. Поболтаем немножко по-соседски?
За створкой опять зашуршало, а потом снова раздался хриплый голос Хала, только на этот раз ближе, словно он тоже уселся по свою сторону двери.
– Я не болтаю.
– Нет? – непринужденно переспросила Хани, даже до конца не понимая, зачем пытается вовлечь его в беседу. Она чувствовала себя как человек, миской молока заманивающий в дом котенка. – Ну тогда можешь просто посидеть и послушать, потому что у меня выдался паршивейший день, и мне надо выговориться.
– И ты решила подкупить слепого соседа виски? У тебя что, совсем друзей нет?
Хани слегка улыбнулась. Ей нравилось его ворчание. Первый признак мазохизма? Глянув на часы, она постучала пальцем по подбородку.
– Вроде того. Десять минут послушаешь – и виски твой.
Хал обреченно вздохнул.
– Дверь не открою.
– Да пожалуйста. Просто не уходи. Можешь заняться чем-нибудь, пока я говорю.
Судя по хриплому смешку, она задела его за живое.
– То есть мне нельзя вернуться в спальню и продолжить кувыркаться со знойной блондинкой? Я тихо.
– Ага, мечтай, рок-звезда. – Хани обхватила руками колени. – В общем… мне только что пришлось сказать двум пожилым леди, что они могут остаться без крыши над головой.