Проект "Плеяда"

Каминский Андрей Игоревич

— Ты же хотела познакомится с соотечественниками по матери, — сказала маньчжурская принцесса, представляя Илте курносого блондина, едва ли старше самой куноити, — ну так вот тебе пожалуйста. Чистокровный финн, хоть пробу ставь.

Светловолосый парень приветливо улыбнулся красивой девушке, на что та ответила кислой улыбкой. Спору нет, она и впрямь хотела бы пообщаться с кем-то из народа матери и симпатичный голубоглазый финн был не худшей кандидатурой — только в иной обстановке. Предстоящее задание было слишком серьезным, чтобы набирать людей, исходя из каких-либо сантиментов — а никаких существенных доводов за ввод Матти, по мнению Илты, не было. Не то ефрейтор, не то сержант воевавший еще со времен советско-финской войны. Германия тогда еще не вступила в

войну с СССР и Сталин шел в наступление в финских лесах. Под Суомуссалми полк, в котором воевал Матти Лехто был окружен и, после недолгого сопротивления, сдался в плен. Солдат разоружили и отправили по лагерям, причем Матти «повезло» особо — его отправили в Магадан. Там он и промыкался несколько лет, пока в Приморье не высадились канадцы с японцами и заключенные не подняли восстание, оказавшееся на редкость успешным. Вроде бы там Матти как-то отличился, что было отмечено оказавшимся там японцем — одним из доверенных лиц Доихары. Однако у Илты были огромные сомнения в том, что качества, отличившие Матти при восстании, пригодятся ему здесь. Резать глотки самодельной финкой растерянным вертухаям и продираться сквозь забайкальские дебри — все-таки разные вещи. То, что, по словам Матти, у него был немалый опыт боев в лесу, приобретенный еще в Зимнюю войну, Илту ничуть не убедило — вряд ли карельские леса зимой похожи на забайкальскую тайгу летом. Единственным несомненным плюсом финна была лютая ненависть к большевикам — но такое можно было сказать почти о каждом члене группы Илты. Поддавшись давлению Кавасимы и не желая отталкивать новоявленного «земляка» куноти нехотя согласилась взять его с собой. Пока проблем с ним не было — но ведь пока они и не встречали особых препятствий, если не считать чисто природных — порогов и шивер в верхнем течении Витима. Что будет, если им придется вступать в бой с краснопузыми, как себя проявит этот симпатичный блондин, Илта могла только гадать.

Меж тем якут и гуран вытащили на берег лодки, тщательно упрятав их в кустах, остальные, закинув за плечи походные рюкзаки, двинулись через лес за японцем. Зимовье обнаружилось метров через тридцать: рубленная изба, полная дров поленица, небольшая банька. После нескольких дней хода по реке, ночевок на каменистых берегах или лесных опушках, этот зимник показался путникам настоящим дворцом.

— Экие хоромы! — воскликнул Юрий, подходя к двери, — ну-ка!

Замок был и впрямь незамысловатым — кержак сбил его одним ударом топора. Внутри обнаружились небольшая кухня с печью, комната, несколько лежаков, с матрасами набитыми соломой, кладовка.

На неказистом, но крепко сколоченном столе, Свицкий выложил нехитрую снедь: сушеную оленину, мелко порезанное сало, сухари, связку сушеных яблок. Вскоре подошли и Сергей с Иваном, причем парень нес с собой нанизанного на палку небольшого тайменя.

— Вот, острогой зацепил, — сказал он, показывая рыбу главным образом Илте. Та усмехнулась про себя — чувства и переживания парня по его лицу читались легче легкого. Очень похоже, что пренебрежительные слова Илты, и впрямь уязвили Ваню и он теперь всячески старался реабилитироваться. Что, в общем, заслуживало поощрения.

— Молодец, Ваня — мягко сказала Илта, — я уже боялась, что придется есть сухомятку. Может и приготовить сможешь?

— А то нет! — выпалил гуран, — такую уху сварю.

Вскоре на печке уже стоял почерневший от накипи котелок, в которой весело бурлила вода. Ваня, постелив на столе, каким-то чудом завалявшуюся тут «Правду» еще сорокового года, умело разделывал на ней рыбу, остальные мужики рассаживались за столом. Свицкий достал небольшую бутылку с горилкой — Илта было встрепенулась, но успокоилась заметив малый объем тары. По глотку на каждого не больше. Ваня, вынесший требуху подальше от избы, вернулся на кухню и принялся помешивать уху, не забывая добавлять соль нашедшуюся в большой жестяной банке. Наконец он в очередной раз попробовал уху, привезенной с собой алюминиевой ложкой, удовлетворенно кивнул и снял котелок с огня, поставив его на стол.

— Дальше как пойдем? — спрашивал Свицкий, делая глоток

из бутылки и передавая ее дальше по кругу. Поморщился, закусил салом.

— Известно как, — кивнул Мирских, принимая бутылку и делая смачный глоток, — завтра еще до полудня будем у Бамбуйки.

— Причалим? — спросил Сергей, глядя на Илту. Та помотала головой.

— Некогда, — она с хрустом разгрызла сухарь, — да и незачем. Не удивлюсь, если оттуда все давно разбежались — это же не Зея, прииски охранять некому, кругом бандиты.

— Так тогда тем более остановится надо, — хмыкнул Юрий, зачерпывая наваристую горячую уху и осторожно дуя, — вдруг где золотишко нашарим.

— Все, что там намыли, уже давно унесли, — покачала головой Илта, — чай не мы одни такие умные. А чтобы намыть чего, тут люди месяцами горбатятся. Тебе ли не знать. Вот будем назад возвращаться, там как хочешь, можешь и оставаться.

— А разве мы назад той же дорогой пойдем? — негромко спросил Матти и остальные невольно вздрогнули, заслышав голос обычно молчаливого финна.

— Посмотрим еще, — уклончиво произнесла Илта.

По правде сказать, о возвращении она почти не думала. Пока и добраться до цели, уложившись в положенный срок казалось настоящей сверхзадачей. Илте оставалось надеяться только на свою счастливую звезду — она еще никогда ее не подводила.

— У Южно-Муйского хребта лодки оставляем, ты помнишь? — сказал Мирских, — дальше они не пройдут — вода быстрая, бурная, камней много. Да и если пройдем — дальше села густо пойдут.

— Помню, — кивнула Илта, — ну нам дальше и не нужно. По горам к Верхней Ангаре выйдем.

— Слава богу, больше по реке не пойдем, — усмехнулся Свицкий, — а то я после сегодняшнего случая уже боятся начал. Ладно, тут река спокойная, а если дальше шиверы такие же, как и в верховьях.

— Хуже, — усмехнулся Сергей.

— Ну вот, — продолжил Свицкий, — я как-то уверенней себя буду чувствовать на земле, чем на воде. А то хлопцу опять привидится…

— Хватит! — резко сказала Илта, заметив как вспыхнули щеки парня — перестань Василь. Ошибиться может каждый, а Ваня весь день за рулевого был.

— Не причудилось мне, — тихо, но упрямо сказал Иван, — я видел ее. Видел Синильгу.

— Насколько я помню это предание, — покачала головой Илта, — тебе бы и самому лучше ошибиться. Она ведь только тебе явилась, никому другому?

— Да, — повесил голову Иван, от лица его отлила кровь, — я помню.

— Слушайте, что это за Синильга? — подал голос украинец, — хоть знать из-за чего сыр-бор.

Илта и Мирских переглянулись затем, как по команде, посмотрели на Ивана.

— Старая байка, — нехотя сказал гуран, — мне дед рассказывал. Когда-то давно у одного тунгуса родилась дочь. Тогда шел снег и тунгус решил назвать дочь Синильгой, что по ихнему и означает — снег. Дочка выросла умницей и красавицей, но замуж ее никто не брал, потому что ее позвали духи и она стала шаманкой. Умерла Синильга совсем молодой, почему — никто не знает. По тунгусским обычаям, ее похоронили в выдолбленной из цельного ствола дерева колоде, но не оставили в лесу, а спустили на воду. Говорят, что и поныне неуспокоившаяся шаманка по ночам ходит по воде и выходит на берег, к домам одиноких мужчин, стучится к ним в окна. А если холостой парень, охотник или рыбак поддавался на её уговоры и просьбы о любви, то скоро умирал.

— Мне рассказывал наставник, — задумчиво произнесла Илта, — Синильга это му-шубуун, лесной дух в женском обличье. Черный шаман может поставить его себе на службу, но для обычного человек встреча с этим духом — верная смерть. В облике красивой девушки му-шубуун заманивает одиноких охотников и убивает своим железным клювом — пробивает им голову, а затем съедает мозг, печень и почки.

За столом вдруг стало тихо.

— Да ну, — неуверенно протянул Свицкий, — таких сказок…

— Может быть, — не стала спорить Илта, глянув на испуганного Ваню, — не всему в этих краях стоит верить. Скорей всего тебе привиделось, — она весело посмотрела на парня, — меньше нужно о девках думать. Вот вернемся — я сама с тобой в нормальный бордель схожу.