Проект "Плеяда"

Каминский Андрей Игоревич

— Ясно, — кивнула Илта, — ну ничего, вернемся — отправлю рапорт Семенову и Ямаде. Поселок отстроят, гарнизон поставят — ни одна красная гадина не сунется. Будет как в Зее.

— Хорошо бы, — усмехнулся Мирских, в его глазах мелькнуло лукавство.

— Надеешься подловить второго генеральского сынка? — спросила Илта и оба рассмеялись.

К вечеру они подплыли к отрогам Южно-Муйского хребта. Долина реки приобрела вид темного, глубокого ущелья, с крутыми, обрывистыми берегами, сплошь покрытыми осыпями разрушенных скал. Витим кипел и пенился на камнях, во многих местах заваливших русло, в реку живописными водопадами спадали горные ручьи.

— Дальше

не пройдем, — сказал Мирских, когда группа, причалила к берегу не доходя до ущелья, — там шивер много, посадим лодку на камни и поминай как звали. Придется пешком, через горы.

Ночь провели в одном из ущелий, так, чтобы их не было видно с реки. Обсудив увиденное в Бамбуйке, пришли к выводу, что шайка Кузнецова, скорей всего, рыщет поблизости и придется постараться, чтобы разминутся с ним. Все же кержак рискнул развести костер, с величайшими предосторожностями упрятав огонь меж больших камней. На нем поджарили ощипанных куропаток, которых якут подстрелил еще днем, на несколько часов отлучившись в горы. Ночевали в одной из пещер, выставив часовых.

Наутро небольшой отряд двинулся в горы.

Южно-Муйский хребет поражал суровым величием, испокон веков надежно укрытым от людских глаз. Даже исконные жители этих краев, буряты и эвенки, были нечастыми гостями здесь. Горы то вздымалось к небу вершинами исполинскими хребтов, то низвергались бездонными пропастями. Острые пики угрожающе поднимались, словно клыки чудовищного дракона, распахнувшего громадную пасть. На склонах белели огромные сугробы, редко таявшие в короткое лето Забайкалья. Они питали бурные реки, несущие воды по узким ущельям, чтобы закончить свой бег в горных озерах с обжигающе холодной водой. А ниже, где альпийские луга высокогорий сменялись кедровым стлаником и хвойной тайгой, царили дикие звери редко сталкивавшиеся с человеком.

Однако в последниодоступные места.

Однако сейчас на вершину одного из скалистых утесов поднимался совсем другой отряд.

Группу Илты было сложно узнать — обветренные лица, потрескавшаяся от мороза кожа — во время одного из переходов, отряд попал в небольшую снежную бурю. По счастью, они взяли с собой теплую одежду, вплоть до каракулевых полушубков, изготовляемых монгольскими умельцами. С едой тоже было неплохо — на одной из вершин Мирских подстрелил горного барана, мясо которого коптили на костре всю ночь. Воды же тоже было в достатке.

– Вовка-то на север уходить не хотел, — рассказывал Мирских, — удобно тут устроился. Вроде, как и партизанит против японцев, боевой командир все дела, от Советов почет, награды, да и оружие подкидывают время от времени. Но в здешних местах гадить не хотел. Бамбуйка для него как кошелек была — пришел и взял сколько хотел. Ну, а местные старались не злить, подкидывали золотишко. А вот с месяц назад все поменялось.

Вообще, Илта считала, что ей повезло — четырехдневный переход по малоизученной местности, через горы и бурные реки прошел, в общем, удачно: никто не обморозился, не сломал себе ногу, не заболел. Очень кстати пришлась аптечка Илты, укомплектованная помимо стандартных препаратов несколькими пузырьками с целебными зельями, изготовленными по рецептам китайской и японской народной медицины. За все это время стрелять пришлось только дважды: первый раз в уже упомянутого барана, второй — в хищников: волк, волчица и трое сеголеток — целую ночь кружили вокруг стоянки отряда. Финн убил одного из молодых зверей, после чего остальные сочли за лучшее не связываться с людьми.

Следопытам удалось избежать встречи и с намного

более опасным хищником — человеком. Хотя пару раз ночью, где-то вдали мерцали костры и осторожный Мирских, наутро уводил остальных, какими-то одному ему ведомыми тропками, подальше от врага. Из всей группы только он да Степанов более-менее знали эти места — Свицкий бежал с Бамлага несколько севернее, японец с финном и вовсе не бывали в здешних краях. Именно поэтому этих двоих Илта и послала разведать дальнейший путь.

Она оглянулась на лица оставшихся с ней людей, потом посмотрела за их спины и ее губы невольно раздвинулись в слабой улыбке. Позади поднимались массивные горные пики, среди которых выделялась одна, похожая на замок сказочного великана, на глазок — не меньше трех километров в вышину. Куноити, среди прочего занимавшаяся и топографией этой малоизученной местности, нанесла эту вершину на карту под названием «Пик Ямато». Если она когда-нибудь доберется до штаба, эта карта станет ценным пополнением для Квантунской армии.

В целом, Илта считала, что ей есть чем гордится — всего за четыре дня ей удалось преодолеть эту дикую, мало кому известную страну, не потеряв ни одного человека. Конечно, в этом во многом была заслуга Мирских — это он находил в здешней мешанине гор и ущелий самые короткие пути. Но разве не она догадалась ввести его в группу, разве не настояла на его полной амнистии в Японской империи? Теперь, после изматывающего тело и душу перехода по заснеженным вершинам, альпийским лугам и горным ущельям, дальше путь будет легче. Внизу расстилалась озерно-речная страна, перемежаемая лесистыми холмами. Видневшиеся вдали отроги Северо-Муйского хребта выглядели значительно ниже гор оставшихся за спиной. Еще дня четыре ходу, а там рукой подать будет до Нижней Ангары, за которой будет Сынныр, цель их путешествия.

Вот только отрядов красноармейских — и «партизанских» и регулярных там будет не в пример больше — напомнила себе куноити. Хотя есть и поближе проблемы — в простиравшемся внизу лесу повстанцам не в пример удобнее хоронится, чем в оставленных позади горах.

Сзади послышался хруст камней под чьими-то сапогами и Илта резко развернулась, хотя и понимала, что вокруг свои и незаметно никто не подберется. Так и есть — на склон поднимается Юрий Мирских, в овчинном полушубке и теплых штанах, через плечо перекинута неизменная барданка.

— Ну что, нашел, где дальше идти? — спросила Илта.

— Пара мест есть, — кивнул кержак, — направо, если спуститься, будет ущелье — длинное, узкое, прямо в долину выведет. А налево, там по склону можно подняться немного, а потом с горы спустится. Спуск там, правда, крутой, можно и навернуться, но зато быстро — по ущелью идти дольше намного.

— Ясно, — кивнула Илта, — ну подождем Степанова.

Но и пришедший вслед за ними якут ничего нового не сообщил — назвал все то же ущелье. Спуск, названный Мирских он решительно отверг, сказав, что там «шею свернуть ничего не стоит». Кержак хмыкнул, пробормотав что-то нелестное о храбрости якута, но спорить не стал.

Вскоре они спустились в ущелье — узкое, темное, порой резко уходящее под уклон. Дело осложнялось тем, что по дну ущелья бежала быстрая горная река — то сужавшаяся небольшим ручейком, еле заметным под камнями, то вдруг выбивавшаяся могучим потоком из-под валунов, так что идти приходилось под самым берегом, прижимаясь к скользким от воды стенам. Японец, шедший первым, как самый легкий, один раз даже поскользнулся на скользких камнях и рухнул бы в воду, если бы в последний момент его не удержал бы за шиворот Свицкий.