Проект по дружбе
Шрифт:
– Совсем сдурела? – хмурится Шмелев, когда отходит от первого шока.
– Яр, нам же надо подружиться. Друзья друг от друга ничего не утаивают. И не врут, понятно? Если был с девушкой, почему не сказал? Я же не твоя поклонница, которая только и ждет, когда можно начать выносить тебе мозги.
– Гольцман, – он почти рычит, – не поверишь, но именно это ты и делаешь. Выносишь мне мозги!
– Я просто не хочу, чтоб ты мне врал!
– Да какая тебе вообще разница?!
– Никакой! – рявкаю я, хватаю сумку с парты и устремляюсь на выход.
– А ну стой! –
Он в бешенстве. Желваки агрессивно проступают сквозь побелевшую кожу. Я жалею о том, что не сдержалась, в ту же секунду. Замираю, как беспомощное животное в свете фар.
Он подтаскивает меня еще ближе к себе и тихо, но вкрадчиво говорит:
– Даже если я тебе соврал, ты не имеешь никакого права предъявлять мне за это. Мы с тобой пока еще даже не друзья. Но чтоб ты яснее понимала, насколько ты отбитая, я правда был у Тита. Но обсуждать долбаный проект не было никакой возможности. Мы вызывали человечка, который прокапал бы его папашу. Так что да, я сказал тебе неправду. В приставку мы не играли. Не хотел тебя грузить.
Последнее Яр выдает почти с горечью. На меня накатывает стыд за свои претензии и сочувствие к Вадику. Почти весь колледж знает, что его отец, бывший профессиональный футболист, сейчас только и делает, что развлекается. Еще меня пугает, насколько Шмелев разозлился. И страшно, что я все испортила. Вот. Эта эмоция, наверное, сильнее остальных.
– Ярик, извини.
Он наконец отпускает мой локоть, но остается стоять так же близко ко мне, только взгляд отводит в сторону. А я против воли жадно ловлю ощущения. Тепло его тела, аромат парфюма, собственное смятение. Да что за ерунда?
– Слушай, извини, ладно? – повторяю, вроде бы стараясь попросить прощения, но на самом деле с вызовом.
Яр молчит, и я понимаю, что снова делаю что-то не то.
– Жень, – он то ли зовет, то ли спрашивает, то ли укоряет.
– Яр, – пытаюсь скрыть просительные нотки, но они упрямо вылезают наружу, – я не то…я не хотела…
И тогда он просто аккуратно обходит меня и покидает аудиторию.
Остаюсь одна. Ну я и дура. Разве обязательно было устраивать эти разборки?
Срываюсь с места и выбегаю в коридор, заполненный учениками. Не могу же я бежать за ним? Я ведь не настолько виновата? Или могу?
– Яр! – вырывается у меня против воли.
Почти ненавижу себя за то, что зову его на виду у всех.
Слава всем богам, что Шмелев останавливается и не заставляет меня повторять. Быстрым шагом добегаю до него.
Сбивчиво произношу:
– Извини. Вот такая я сумасшедшая. Я не хотела тебя обидеть. Ладно? Просто подумала, что ты меня обманул, это нехорошо. Не люблю, когда вот так, за спиной… Яр?
Он смотрит куда-то поверх моей головы, но наконец переводит взгляд на меня:
– Вот поэтому с вами невозможно дружить. И заводить отношения.
– С кем это «с вами»?
– С женщинами. С девочками. С вами, – раздраженно поясняет он.
Я неуверенно улыбаюсь и припоминаю, что он говорил тогда на социологии:
– А я думала, что с нами невозможно дружить,
– И это тоже.
Чувствую, что градус напряжения между нами уже ослаб, но Ярик все еще упрямо сжимает зубы и смотрит на меня с прищуром.
Тогда я аккуратно кладу ладонь ему на грудь и вопросительно заглядываю в глаза. Он медленно накрывает мою руку своей и хмурится. Опускает взгляд на наши пальцы. Сжимает их и притискивает еще сильнее к своей груди. А потом отводит в сторону.
– Окей, Жендос. Я понял. Можно дальше без истерик?
Мое облегчение сложно передать словами. Я улыбаюсь и энергично киваю:
– Конечно! Больше никаких истерик.
Шмелев кивает. А потом просто уходит.
Я остаюсь посреди коридора и недоуменно смотрю на свою ладонь.
Глава 15
Честно говоря, я даже затрудняюсь определить, что именно это было. Почему меня так проняло от предположения, что Яр соврал. И почему я толком вдохнуть не могла, пока не додавила до хрупкого перемирия. Все еще разглядываю свою руку. Она почему-то помнит тепло его грудной клетки. По ощущениям, он был почти горячий. Наверное, от злости. Вскипел как чайник.
– Привет, малышка! – Долин наклоняется и целует меня в щеку. – Ты чего зависла?
Я сжимаю пальцы в кулак и наконец опускаю руку. Улыбаюсь другу:
– Задумалась.
– В столовку идешь?
Я киваю и проверяю телефон. Ну да, Алина уже ждет меня именно там.
Беру Антона под руку, и мы направляемся к лестнице.
Он спрашивает:
– Как выходные?
– Ничего особенного, – говорю я, стараясь не краснеть, потому что это не совсем правда.
– А то ты пропала, не писала мне совсем, – он картинно прикладывает ладонь тыльной стороной ко лбу.
Я фыркаю:
– А сам!
– Да я к игре готовился. Мы все выходные писали.
– Как успехи?
Долин оживляется:
– Все кайф! В пятницу тут обкатаем, а потом допишем и на кубке колледжей покажем.
– Как все сложно.
– Ну да. Думала, легко шутки писать? – поддевает меня Доля и очаровательно улыбается.
Навстречу нам по лестнице со смешками и криками несутся трое парней, и, чтобы избежать столкновения, Антон дергает меня на себя. Я в своей неловкой манере почему-то отшатываюсь в противоположную сторону, а потом врезаюсь ухом в его плечо и смеюсь над собой.
– Оп, авария! – весело восклицает Доля и вторит мне своим заразительным хохотом. – Малышка, ну у тебя с навигацией проблемы!
Я отстраняюсь от него, все еще улыбаясь, и кидаю взгляд на компанию за стеклянной перегородкой «аквариума». Все веселье как ветром сдувает. Там на пуфике развалился Яр, и смотрит он прямо на меня. Взгляд у него недобрый. Зубы сжаты, все мышцы лица напряжены, а пальцами он вцепился себе в колени. На какие-то доли секунды замираю, встретившись с ним глазами. Потом с усилием разрываю контакт, разворачиваюсь и иду вниз по лестнице.