Проект по дружбе

Артеева Юля

Раздраженно стягиваю через голову толстовку и отшвыриваю ее в угол комнаты прямо на пол. Ненавижу порядок. Чувствую себя гораздо более комфортно в хаосе. Поэтому все в моей комнате вечно перевернуто буквально вверх дном.

Сажусь за ноут, проверяю заказы на таргет. То, что уже в работе, крутится. Новых нет.

После я как-то даже автоматически захожу на страничку Гольцман. Смотрю немногочисленные фотки. Она явно сама себе не нравится. Везде с одного ракурса, идеально выверенное положение головы, ножка, выставленная в сторону, руки на талии. Она делает все, чтобы казаться более худой и, на ее взгляд,

привлекательной. Открываю фото, на которых она отмечена. Судя по всему, она все их отфильтровала. Кроме одной. То ли пропустила, то ли еще не успела удалить. Там круглощекая и румяная Женя смущенно смотрит в кадр с первой парты. Понятно. Теперь понятно. Черт, да даже у меня сердце щемит, когда я вижу эти огромные глаза загнанной лани, как они могли ее травить?

Нащупываю электронку в кармане джинсов. Раздраженно затягиваюсь. Вот как так выходит, что все, что касается Гольцман, неизменно меня раздражает?

Выскочка, загнанная заучка. Как оказалось, тщательно это скрывающая. Что удивительно, она при этом остается привлекательной. Черт. Что? Я реально так думаю? Не, это какой-то сбой программы. Забудем.

Захлопываю крышку ноутбука и закусываю щеки изнутри. Так, чтобы больно было. Это отрезвляет. Раздеваюсь и ложусь в постель. Прислушиваюсь к звукам квартиры. Что-то бормочет телевизор в зале. Де наверняка уже уснул, но уводить его в спальню бесполезно. Только обложит отборным матом.

Уже на грани сна я слышу, что телефон бесконечно бренчит. Раз я могу пропустить, второй, третий, но на четвертый с раздражением подрываюсь. Хватаю смартфон и читаю сообщения от Жени.

Клокоча от ярости, я откладываю телефон. В свой выходной я вообще не планировал заниматься учебой! И уж тем более не хотел встречаться с Гольцман! Самая тупая затея в мире. Но она же как маленький бульдог!

Из-за злости я никак не могу уснуть. Ворочаюсь с одного бока на другой. Агрессивными ударами взбиваю подушку. Бред. Бред!

Это все долбаная заучка! Если бы не она, я бы вообще сегодня дома не ночевал! Придумала тоже, блин, энтертейнмент – в кино любоваться на слюни и сопли. При этом задрав голову! Кто вообще в здравом уме берет билеты на четвертый ряд?

А если хотите знать мое мнение, то героям вообще дружить не следовало. Могли переспать на старте и разбежаться. А то вот это потом выяснение отношений на сорок минут – ну такая скука.

Почти не раздумывая над своими действиями, с телефона снова открываю страницу Жени и смотрю на аватарку, где она выглядит такой тощей, что, кажется, и жизни в ней нет.

Господи, помоги ее не убить.

Через час я наконец засыпаю. А проваливаясь в сон, все равно будто слышу назойливую трескотню Гольцман. В этом пограничном состоянии я смутно пытаюсь уловить то, что меня тревожит, и никак не могу. В нервных метаниях я и провожу всю ночь.

Глава 10

Ярослав

На

следующий день едва открываю глаза к двенадцати. Уснул только под утро, хотя я и при лучшем раскладе не встаю раньше десяти. Первым делом беру в руки телефон, и там уже с десяток сообщений от Гольцман. Я их даже не читаю. Сначала надо хотя бы поесть. Голодный я еще более негативный, чем обычно. Проверяю соцсети и вижу, что эта заучка маячит мне и оттуда. Хорошо хоть еще не позвонила. Мертвого достанет.

Поднимаюсь, натягиваю спортивки и футболку, плетусь умываться.

– Встал? – кричит мне из своего кресла дед.

– Нет, еще лежу!

– Засранец, – вяло парирует Де, и я ухмыляюсь.

Делаю себе яичницу и завтракаю под сериал. Настроение сразу улучшается. Наверное, это тупо, что мой эмоциональный фон напрямую зависит от наполненности желудка, но вот такая я примитивная скотина. Но я радуюсь ровно до того момента, как слышу повороты ключа в замке. Подрываюсь в коридор и успеваю к дверям как раз чтобы увидеть, как отец заходит в квартиру.

Сую руки в карманы и небрежно интересуюсь:

– Стучаться не учили?

Он скидывает ботинки, даже не глядя на меня:

– Зачем, если у меня есть ключ?

– Дед, – кричу в комнату, – напомни мне дверь на защелку закрывать!

– Ярослав, давай без ругани. Хотя бы в первые пятнадцать минут. Как у вас дела?

– Все путем.

Дед с кряхтением появляется в дверях комнаты. Уверен, что он каждый раз драматизирует, он у меня бойкий, не так уж и тяжело ему дается передвижение.

– Привет, Дим.

– Привет, пап.

Они замирают, глядя друг на друга. Ну прямо как после десяти лет разлуки в сцене из второсортного сериала.

Молча разворачиваюсь и ухожу на кухню. Мою за собой посуду. Такая у нас с дедом договоренность, и я стараюсь ее не нарушать.

К их диалогу даже не прислушиваюсь. У них свои отношения, которые меня не касаются.

– Чай сделаешь? – отец заходит на кухню уверенным шагом, прямо-таки по-хозяйски, и меня это нестерпимо раздражает.

За ним маячит Де.

– А что, прям по-семейному посидим? – едко бросаю я, но кнопкой чайника все же щелкаю.

– Ярослав.

– А что? Три поколения Шмелевых. Сейчас побеседуем, обсудим насущные дела.

Отец садится за стол, широко расставляет ноги, смотрит на меня исподлобья. Отвечаю ему таким же взглядом. Выглядит он, конечно, как чувак с обложки журнала про сытую, успешную жизнь. В сером спортивном костюме умудряется смотреться дорого. Хотя почему умудряется? Костюм и правда дорогой. Видно невооруженным глазом. У него и кипенно-белые носки кричат о том, что на них потратили неоправданно много денег.

Не выдержав, отворачиваюсь и достаю кружки. Завариваю чай, а дед с неизменным звуковым сопровождением режет ягодный пирог. Едва сдерживаю смех и чуть качаю головой.

– Шо веселимся? – интересуется он тихо, специально коверкая первое слово.

– Де, ну это прям МХАТ. Школа Станиславского.

– Ярик, ну не душни.

У меня буквально отпадает челюсть. Я округляю глаза:

– Давно слово новое выучил?

– Вчера, – довольно улыбается дед, – к месту употребил?

– Да, идеально.