Проект Рози

Симсион Грэм

Рози подняла свой бокал с шампанским, а Стефан спросил:

— А ты давно танцуешь, Дон? Уже брал призы?

От ответа меня спасло появление декана. Она была в розовом платье с широкой юбкой. Декана сопровождала женщина примерно ее же возраста, одетая в мужской черный костюм с галстуком-бабочкой. Реакция зала была такой же, как при моем появлении, разве что без дружеских приветствий в конце.

— Ого, — произнесла Бьянка. Я, конечно, невысокого мнения о нашем декане, но даже мне стало неуютно.

— Вас смущают лесбиянки? — слегка агрессивно спросила Рози.

— Вовсе нет, — ответила Бьянка. — Меня смущает ее подбор

костюма.

— Ну, тогда с Доном вы не соскучитесь, — сказала Рози.

— Я считаю, Дон выглядит роскошно, — сказала Бьянка. — Нужно иметь особый талант, чтобы одеваться не так, как все. Обычный смокинг или простое платье может носить любой. Верно, Дон?

Я вежливо кивнул. Бьянка демонстрировала в точности те характеристики, которые я указывал в своем вопроснике. Не было никаких сомнений в том, что она — идеальная кандидатура. Но по какой-то причине мои инстинкты взбунтовались. Возможно, их взбесил алкогольный запрет. Мое скрытое пристрастие к алкоголю заставляло подсознание посылать сигнал, отвергающий всякого, кто вздумает вмешиваться в мои отношения со спиртным. Это надо преодолеть.

Когда мы расправились с закусками, группа взяла несколько громких аккордов. Стефан подошел к музыкантам и попросил у певца микрофон.

— Всем добрый вечер, — сказал он. — Я подумал, что вам будет интересно узнать, что сегодня среди нас финалистка национальных танцевальных конкурсов. Вы могли видеть ее выступления по телевизору. Ее зовут Бьянка Ривера. Давайте попросим Бьянку и ее партнера Дона показать нам свое мастерство.

Я никак не ожидал, что мое первое выступление будет настолько публичным. С другой стороны, танцпол свободен — и в этом есть свои преимущества. Собственно, мне не привыкать: я выступал с лекциями перед большими аудиториями, соревновался в восточных единоборствах перед толпами зрителей. Так что причин для волнения не было. Мы с Бьянкой вышли на паркет.

Я заключил ее в объятия, отрепетированные на скелете, и тотчас ощутил неловкость на грани отвращения — то, что всегда испытываю при вынужденном физическом контакте с чужим человеком. К этому я хотя бы морально подготовился, но возникла куда более серьезная проблема: я ни разу не практиковался под музыку. Уверен, что шаги я исполнял точно, но, видимо, с неподходящей скоростью и явно не в такт. Уже в следующее мгновение мы начали спотыкаться, путаться друг у друга под ногами, и наш танец обернулся катастрофой. Бьянка пыталась вести, но беда в том, что у меня не было опыта танца с живой партнершей — которая к тому же всё норовила контролировать мои движения.

Люди начали смеяться. Меня это нисколько не смутило. Когда Бьянка отстранилась от меня, я быстро оглядел аудиторию, выхватывая глазами тех, кто не смеется, — это лучший способ распознать друзей. На этот вечер в моих друзьях оказались Джин, Рози и, как ни удивительно, декан со своей спутницей. Стефан определенно не входил в этот круг.

Для спасения ситуации требовались экстренные меры. Еще во время тренировки я обратил внимание на некоторые танцевальные движения, которые не собирался использовать, но запомнил, поскольку они были оригинальными. Их преимущество — в том, что они не так уж зависят от синхронности шагов или телесного контакта. Пришло время применить их на практике.

Я изобразил бегущего человека, дойку коровы, имитацию рыбной ловли, затягивая Бьянку в свои сети, хоть она и не двигалась, как положено.

Фактически Бьянка стояла столбом. Наконец я предпринял маневр, традиционно используемый для эффектного финала, в котором мужчина крутит женщину вокруг себя, подбрасывает ее за спину и пропускает между ног. К сожалению, это требует ответной реакции со стороны партнерши, особенно если она тяжелее, чем скелет. Бьянка не выразила готовности к сотрудничеству, и со стороны все выглядело так, будто я напал на нее. В отличие от айкидо, танцевальная школа не предусматривает обучения технике безопасного падения.

Я попытался помочь ей встать. Но Бьянка отвергла мою протянутую руку и поковыляла в дамскую комнату — к счастью, целая и невредимая.

Я прошел к столу и занял свое место. Стефан продолжал гоготать.

— Придурок, — бросила ему Рози.

Джин что-то сказал ей — видимо, пытаясь предотвратить назревающий скандал, — и она как будто успокоилась.

Бьянка вернулась, но только для того, чтобы забрать свою сумочку.

— Проблема была в синхронизации, — начал оправдываться я. — Метроном в моей голове установлен на другую частоту и не совпадает с группой.

Бьянка отвернулась, но Рози выразила готовность выслушать мои объяснения.

— Тренируясь, я отключил музыку, чтобы сосредоточиться на заучивании шагов.

Рози не ответила, а я услышал, как Бьянка говорит Стефану:

— Такое бывает. Это не первый случай, просто самый неудачный. Мужчины говорят, что умеют танцевать…

Она направилась к выходу, даже не попрощавшись со мной, но Джин последовал за ней и попытался задержать.

Я тотчас ухватился за представившуюся возможность. Вернул свой бокал в исходное положение и наполнил его вином — отвратным мускатом с избытком сахара. Я выпил его залпом и тут же налил еще. Рози встала из-за стола и подошла к группе. Она поговорила с певцом, потом с барабанщиком.

После чего вернулась и протянула мне руку в стилизованной манере. Я тотчас узнал этот жест: я видел его двенадцать раз. Это был знак, поданный Оливией Ньютон-Джон Джону Траволте в фильме «Бриолин». Она приглашала его к танцу. Тому самому, который я репетировал девять дней назад, когда Джин ворвался ко мне в кабинет.

Рози потащила меня на паркет.

— Танцуй, — сказала она. — Вот просто танцуй, и все.

Я начал танцевать без музыки. Так, как обычно. Рози присоединилась ко мне, подстраиваясь под мой темп. Потом она подняла руку и начала размахивать ею в такт нашим движениям. Я расслышал, как вступил барабанщик, и сразу почувствовал, что он настроен на нашу волну. Я даже не заметил, как к барабану подключились остальные музыканты.

Рози хорошо танцевала. Как партнерша она была гораздо послушнее скелета. Я провел ее через самые трудные па, полностью сосредоточившись на технике исполнения и стараясь не допускать ошибок. Отзвучала мелодия из «Бриолина», и все зааплодировали. Но прежде чем мы ушли с танцпола, снова вступила группа. Все захлопали в такт Satisfaction. Возможно, сказался эффект муската, но меня вдруг захлестнуло необыкновенное чувство — и даже не удовлетворения, а полного восторга. Это было то самое чувство, что я испытывал в Музее естественной истории и когда готовил коктейли в гольф-клубе. Мы снова пустились в пляс. На этот раз я позволил себе сосредоточиться на чувственной стороне танца. Наши тела послушно двигались под мелодию из далекого детства.