Проект Рози
Шрифт:
— Хочешь, встретимся завтра вечером? — спросила Рози. — Можем сходить куда-нибудь, выбирай.
Я уже продумал свои планы на завтрашний день.
— У меня есть знакомые в Колумбийском университете, — сказал я. — Можем туда вместе пойти.
— А как же твой музей?
— Я уже сжал четыре визита в два. С таким же успехом могу сжать два в один. — Никакой логики я в этом не видел, но пива было выпито немало, и мне вдруг захотелось пойти в Колумбию. Живи как живется.
— Тогда до встречи в восемь — и не опаздывай, — сказала Рози. А потом поцеловала меня.
Я отправил письмо Дэвиду Боренштейну в Колумбийский университет, потом поговорил по скайпу с Клодией, рассказал ей, как провел время, — о поцелуе, однако, умолчав.
— Похоже, ей пришлось очень постараться, чтобы растормошить тебя, — сказала Клодия.
Она была права, как всегда. Рози удалось выбрать для меня развлечения, которых я старательно избегал в обычной жизни, но они мне страшно понравились.
— А в среду ты ведешь ее в Музей естественной истории? И устроишь для нее экскурсию?
— Нет, я собираюсь осмотреть ракообразных, а также флору и фауну Антарктики.
— Я бы на твоем месте подумала, — сказала Клодия.
26
Мы доехали на метро до Колумбийского университета. Дэвид Боренштейн почему-то не ответил на мое письмо, но я не стал говорить об этом Рози. Она пригласила меня составить ей компанию на встрече с Мэри Кинилли, если это позволит мое расписание.
— Пойдешь как мой коллега, — сказала Рози. — Хочу, чтобы ты посмотрел, что я делаю в свободное от приготовления коктейлей время.
Профессор Мэри Кинилли занималась психиатрией на медицинском факультете. Я никогда не спрашивал Рози про тему ее диссертации. Выяснилось, что она работает над весьма серьезной проблемой: «Влияние окружающей среды на развитие биполярного расстройства». Мне понравился ее подход к этой теме — взвешенный и научно обоснованный. Рози и Мэри проговорили пятьдесят три минуты, а потом мы все вместе пошли пить кофе.
— В глубине души, — сказала Мэри, обращаясь к Рози, — ты все-таки больше психиатр, чем психолог. Никогда не думала перейти в медицину?
— Я из семьи медиков, — ответила Рози. — Так что это мой бунт.
— Ну, когда закончишь бунтовать, имей в виду, что в нашем университете отличная магистратура.
— Щас, — сказала Рози. — Где я, а где Колумбия?
— А почему нет? И, кстати, раз уж вы проделали такой путь…
Мэри быстро позвонила куда-то и улыбнулась:
— Пошли к декану.
— Надеюсь, я произвела на тебя должное впечатление, — шепнула мне Рози по пути к медицинскому корпусу Колумбии.
Декан вышел из своего кабинета, чтобы поприветствовать нас.
— Дон, — сказал он. — Я только что получил твое письмо. У меня даже не было времени ответить. — Он повернулся к Рози. — Я — Дэвид Боренштейн. А вы здесь с Доном?
Мы все вместе пообедали в университетском клубе. Дэвид рассказал Рози, как он ходатайствовал о выдаче мне визы 0–1.
— Но я не солгал, — добавил он. — И если Дон наконец-то захочет поиграть за
Угольные печи для пиццы почему-то принято считать экологически вредными, но я не очень доверяю таким утверждениям. В них больше эмоций, чем научных фактов, и они совершенно не учитывают себестоимость с учетом периода эксплуатации. Говорят, что электричество — это хорошо, а уголь — плохо. Но откуда берется электричество? Наша пицца от Артуро была бесподобна. Лучшая в Мире Пицца.
Я решил уточнить кое-что услышанное от Рози в университете:
— Мне казалось, что ты обожала маму. Почему же ты не захотела стать врачом?
— У меня не только мама врач. Но и папа, если ты еще не забыл. Мы ведь зачем сюда приехали, помнишь? — Она долила себе красного вина. — Я думала об этом. Я действительно сдала GAMSAT, как и говорила Питеру Энтикотту. И действительно набрала семьдесят четыре балла. И отсоси, не нагибаясь. — Несмотря на подобную лексику, Рози сохраняла дружелюбие. — Я подумала, что если пойду в медицину, то это станет символом навязчивой идеи об отце. Как будто я выбрала примером его, а не Фила. При этом даже мне было понятно, что такой ход мысли — типичное куку.
Джин постоянно повторяет: психологи совершенно не способны понять самих себя. Рози лишний раз подтвердила это. Зачем избегать того, что тебе нравится, в чем ты можешь преуспеть? Тратить три года, чтобы учиться на психолога, а потом еще несколько лет работать над диссертацией — и все для того, чтобы после этого называть себя термином «куку»? Притом что ее поведенческие, личностные и эмоциональные проблемы требовали куда более четких определений… Впрочем, я не мог согласиться и с термином как таковым.
Музей открылся ровно в десять часов тридцать минут, в очереди мы были первыми. Я спланировал нашу экскурсию так, чтобы охватить всю историю Вселенной, нашей планеты и жизни. Тринадцать миллиардов лет за шесть часов. В полдень Рози предложила отказаться от ланча, сэкономив время для осмотра экспозиции. Чуть позже она остановилась возле реконструкции знаменитых «следов Лаэтоли» [35] — отпечатков ног прямоходящих гоминидов, живших около 3,6 миллиона лет назад.
35
Лаэтоли (Laetoli), а также Летолил — местность в Танзании, в 20 км от вулкана Садиман.
— Я читала статью об этом, — сказала Рози. — Там ведь были мать и ребенок, держащиеся за руки, верно?
Романтическая трактовка, но вполне правдоподобная.
— Ты когда-нибудь задумывался о детях, Дон?
— Да, — ответил я, забыв отсечь столь личный вопрос. — Но это представляется мне как маловероятным, так и неразумным.
— Почему?
— Маловероятным — поскольку я больше не уверен в проекте «Жена». Неразумным — потому что из меня получится неважный отец.
— Почему?