Проект «Справедливость»

Аксенов Даниил Павлович

Баронет немного подумал и добавил:

— Знаете, о чем я размышляю чаще всего? О том, как хорошо, что не успел натворить ничего существенного, перед тем как попасть в старый город! А если бы я что-нибудь украл? Или кого-то оклеветал? Наверное, не вырвался бы. Губернатор как-то сказал, что закоренелые преступники к нему не попадают. Они даже на улицы старого города не могут выйти, а погибают в том помещении, где оказались по прибытии.

Вода по-прежнему лилась из кувшина. Баронет замолчал. Молчали и мы с Иванной. Рассказ многое прояснил, теперь мне следовало осмыслить услышанное.

— Глеб, вы останетесь на ужин? —

спросил Ирвинг, возвращая кувшин на место. — Прошу вас, оставайтесь. За ужином мы закончим нашу беседу о старом городе.

С неохотой я отошел от шкафа, но тут же вернулся к его черным дверцам:

— Как этот артефакт работает, баронет?

— Нужно насытить его энергией, что уже сделано мной, а потом просто открыть дверцы, — ответил Ирвинг, подходя поближе. — Но весь фокус в том, чтобы вовремя их закрыть!

— Мне бы хотелось заглянуть внутрь. Это возможно?

— Там туман.

— Но все-таки?

— Тогда возьмите шпагу, Глеб.

Я поднял шпагу и остановился перед шкафом. Иванна испуганно отошла в дальний угол. Баронет взялся за ручку дверцы.

— Готовы?

— Готов! — ответил я.

Дверца шкафа быстро распахнулась. Внутри действительно был густой туман, но я ощутил застоявшийся воздух пыльного помещения.

— Сейчас пойдут! — воскликнул Ирвинг. — Закрывать?

— Подождите секунду. — Я приблизился к шкафу почти вплотную.

Баронет оказался прав. Вскоре в тумане мелькнула синяя рука, кто-то двигался прямо на меня. Я бросил внутрь оглушающую форму, ту самую, которая оказалась такой эффективной при спасении хозяина дома.

Туман содрогнулся, на какое-то мгновение сгустился наверху, но стал более разреженным посередине и внизу.

— Закрывайте! — крикнул я.

Дверца с грохотом захлопнулась. Запах старого помещения исчез почти сразу.

— Увидели что-нибудь? — поинтересовался баронет, трогая седой ус, печально свисающий вниз.

— Да. Это довольно необычный шкаф. Его стенки изнутри сделаны словно из кирпича.

— Рассмотрели, значит, — вздохнул Ирвинг. — Острый у вас глаз! Когда я впервые увидел шкаф изнутри, то подумал, что кто-то умудрился притащить сюда часть стены из старого города.

Внимательно посмотрев на надпись «Д. Ж. Моррисон», баронет внезапно спросил:

— Как вы думаете, Глеб, старый город — это ад?

Я ожидал, что такая тема всплывет, и не удивился вопросу.

— Полагаю, что нет, хотя очень похож. Невероятно похож! Но все-таки нет, не ад.

— Почему так думаете?

— Во-первых, туда попадают живые. Во-вторых, оттуда можно выбраться. Это не то, что я знаю об аде. Но есть еще и «в-третьих».

— В-третьих?

— Я не верю в ад, баронет. Пожалуй, это — самое главное. Хотя разговоры о старом городе пару раз поколебали мои убеждения. Слишком уж он похож!

Ирвинг подумал и кивнул. Его щека вновь начала дергаться.

— Извольте отужинать, Глеб. И вы, госпожа! Прошу вас.

Нетерпеливое любопытство овладело мной. Я согласился. Мы пошли в столовую, по пути наведавшись в кабинет хозяина особняка. Там в больших коробках хранились материалы дел о загадочных убийствах в Москве и Подмосковье. Земные оригиналы, наверное, были напечатаны на принтере или машинке, но Лим превратил текст в рукописный шрифт, а фотографии — в гравюры. Гравюры и рисунки были настолько высокого качества, что изображенное на них ужаснуло даже меня, привыкшего ко многому.

Если убийствами занимался маньяк, то это был очень больной маньяк. К сожалению, о самом убийце мало что известно. Иванна сказала, что некоторые жандармы, оказавшиеся на местах событий, сумели почувствовать след от могущественного артефакта, который действовал, как «Серебряная роза». В этом нет ничего удивительного: только «Серебряная роза» дозволяет применять магию на Земле.

Глядя на разорванные, а иногда и на заново сшитые тела, я подумал: «Пожалуй, займусь этим делом». Губернатор ведь считает, что это мне по силам, иначе не стал бы устраивать спектакль с детективным агентством. На моем месте любой честный человек не упустил бы шанс найти убийцу. Губернатор — существо старой закалки, иногда мыслящее очень прямолинейно. Если есть убийца, значит, с ним должен бороться сыщик — видимо, так рассуждал мой подземный учитель.

Ужин был великолепен, но снова напомнил мне о губернаторских угощениях. На столе даже лежал запеченный поросенок с солонкой в зубах. Поразительно! Если я невольно подражал губернатору в интонациях, то Ирвинг сознательно пытался добиться сходства в привычках и обстановке.

Наш разговор тек неспешно. Иванна то ли флиртовала со мной, то ли пыталась показать баронету силу наших с ней дружеских отношений. Эта девушка удивила меня уже дважды. В первый раз тем, что оказалась замешанной в предательстве, а во второй — с каким пиететом воспринимала титулы Лима. Она восторгалась их обладателями, как маленький ребенок восхищается разноцветными стеклышками.

За ужином выяснилось, что Ирвинг — большой знаток местной истории, которая была прелюбопытной.

Начну с того, что двести лет назад Лим не был тем Лимом, который я знал. Он состоял целиком из старого города и ратуши, в которой правил губернатор. Вся остальная высшая знать ютилась в своих поместьях, пусть больших, но несопоставимых по сравнению с Лимом. Почему же этот город так важен? Ответ банален: Лим — транзитная станция, как метко выразился Ирвинг. В этот мир невозможно попасть и его невозможно покинуть, минуя Лим. Как у всякой станции, здесь есть диспетчер и таможня, правда, в одном лице. Это — Цензор. Цензор словно обыскивает нас, отнимая опасные предметы и заменяя их равноценными неопасными.

Еще двести лет назад обычные люди в Лиме не жили. Да и как можно жить в старом городе? Там хорошо получается только умирать. Ирвинг долго и безуспешно рассказывал, откуда в мире Лима взялся обыкновенный человек, но в конце концов принес старинную цветную гравюру. На ней были изображены люди, одетые, как мне показалось, в белые обтягивающие рабочие комбинезоны.

— Перволюди, — сказал баронет. — Их никто не видел воочию, но все так называют.

Откуда взялись перволюди, он тоже не знал и быстро вернул разговор в русло знакомых событий.

Титулованным особам не нравилось подобное положение вещей, при котором Лим, столь лакомый кусок, контролировался одним лишь губернатором. Они вступили в заговор и заключили пакт. Лим объявили нейтральной территорией. Губернатору, понятное дело, этот пакт не понравился, но противостоять объединенной мощи знати было немыслимо. Они обрушили старый город вниз и буквально взгромоздили новый Лим поверх. Губернатор оказался в ловушке, из которой для него не было выхода. Ему оставалось только вынашивать планы мщения и отправлять наверх своих учеников.