Проект «Убийца». Том 1
Шрифт:
– У меня нет желания смотреть комедии.
– Не обязательно же идти именно на комедию, – попыталась возразить Кейн, но Леон её перебил:
– Для меня любой современный кинематограф – комедии времён Данте. «Произведения» на простом народном языке, не принадлежащие высокому стилю, со страшным началом и благополучным финалом. Избавьте меня от этого.
В повисшем гнетущем молчании раздался звонкий смех Арлин. Запрокинув голову, она дерзко фыркнула:
– Кажется, вся наша жизнь одна большая комедия времён Данте.
– Говоришь так, будто знаешь о чём.
– «Оставь надежду всяк сюда входящий», – процитировала Арлин, – люблю Дантовский ад, есть в нём нечто романтичное и притягательное. Чистилище и рай скучны по своей природе проступков
Леон видел, как перекосило Рейвен. Уж как, но религиозным её брата она назвать не могла. Смутно юноша припоминал верзилу на байке и с трудом мог представить его стоящим на коленях в храме божьем.
– И всё же, возвращаясь к теме кино, я предпочту отказаться, – угрюмо сказал Леон, в уме прикидывая, не слишком ли грубо будет попросить уйти их прямо сейчас.
– Леон… – прошептала Рейвен, но Арлин её перебила:
– Леон, отказываясь сейчас от социума, ты подвергаешь себя проигрышу в конфликте стадии взросления.
– Объяснись.
– На данный момент, в нашем возрасте, мы переживаем стадию формирования чувства интимности либо изоляции, – объяснила Арлин.
– И что ждёт меня, если я предпочту изоляцию?
– Застой, в конце которого беспросветное отчаяние, – Арлин ответила робким взглядом и опустила глаза, будто скорбя по упущенной молодости всех, кто проиграл в конфликте с собственными принципами – имя которому юношеский максимализм.
– Перспектива отчаяния меня пугает не больше, чем тривиальное волочение жизни в социуме в одном ряду с другими пешками, – дикая злоба полыхала во взоре Леона, он готов был наплевать на правила приличия и выставить их вон. Зачем только Рейвен притащила её с собой?
– Как грубо. А как же страх одиночества?
– Я не боюсь одиночества, – беспечно и дерзко ответил Леон и передразнил Арлин её же фразой. – Есть в этом одиночестве нечто романтичное и притягательное. Ты предоставлен сам себе и не ограничен рамками общества. И только мне решать – приговор это или благословение.
Арлин провела тонкими пальцами по шеи, кротко опустив веки, ища подходящие слова. Рейвен молчала, отзеркаленным жестом схватившись за горло, скорее в страхе, что их сейчас прогонят, и ей снова придётся две недели умолять впустить её.
– Позволь нескромный вопрос, ты собираешься зарабатывать деньги на своих картинах? – наконец, произнесла Арлин.
– Именно так.
– Но, где гарантии того, что их будут покупать? Ты хочешь посвятить всю свою жизнь искусству, но разве это не будет значить, что ты отказываешься от своей жизни?
– Искусство дарует бессмертие, – Леон понизил голос до таинственного шёпота, сохраняя невозмутимое выражение лица.
– Сомнительное бессмертие. Где гарантии того, что ты не зря принесёшь в жертву свою жизнь на алтарь искусства? Искусство – всё равно что язычество. Никогда не знаешь, услышат ли боги твои молитвы, увидят ли заколотого агнца, ниспослав тебе вдохновение, признание и славу. Глупо ждать дождя, когда на небе ни облачка.
– Это риск, на кон которого я поставлю самого себя.
– Ах, несчастные поэты… – и тоскливо вздохнув, Арлин продекламировала зычным, твёрдым голосом:
Когда в морском пути тоска грызёт матросов,Они, досужий час желая скоротать,Беспечных ловят птиц, огромных альбатросов,Которые суда так любят провожать. И вот, когда царя любимого лазуриНа палубе кладут, он снежных два крыла,Умевших так легко парить навстречу бури,Застенчиво влачит, как два13
Стихотворение «Альбатрос» Шарль Бодлер
Она повергла его в некое гипнотическое оцепенение. В комнате была только она, её голос, цветочный аромат её духов – букет из роз и ванили. Она пропитала собой всю квартиру. Леон не мог унять юношеского раздражения, за которым пытался скрыть заинтересованность и восторг. Она как кукла, с которой хочется играть. Пускай лучше уйдёт прямо сейчас и не возвращается. Не вызывая тепла в груди и тяжести в паху.
Он взглянул на Рейвен. Кейн, сидя вполоборота, облокотившись о колено и опершись щекой о ладонь, внемлила каждому её слову. Сквозило в этом жесте нежность, мечтательность и заинтересованность. Она смотрела на неё влюблённо, отчего у Леона зародились подозрения: а не таится ли в интересе творческом сексуальный подтекст. Это отрезвило, как ушат холодной воды. Земля уходила из-под ног, а кресло будто поглощало его, вырывая из реальности.
– Эх, – мечтательно вздохнула Рейвен. – Как жаль, что я не поэт, и не писатель. Как говорил Герман Гессе: «Мир книг – самый большой из всех миров, который человек не получил от природы, но заимствовал из собственной головы». Вот уж кто точно не способен страдать в одиночестве – писатель. Он живёт со своими персонажами бок о бок.
– Но не слушайте меня. Я на самом деле ничего не смыслю в искусстве, – с вычурной скромностью Арлин опустила взгляд, приложив холеную ручку к груди. – Я изучаю естественные науки и на досуге больше увлекаюсь психологией с социологией. Сейчас я только на втором курсе, но нахожусь в активных поисках себя. Может, займусь биологией, а в будущем и медициной, как моя мама. А может мой удел банковский клерк, как отец.
– Ты считаешь, что дети обязаны повторить путь родителей? – спросила Кейн.
– Нет, конечно. Но думаю, им было бы приятно, стань я к ним чуточку ближе хотя бы по профессии. Брат у меня, да простит он меня, тот ещё оболтус хоть и старший. Родители живут в Миннесоте, они отправили меня к нему жить на время учёбы в колледже. Сам он бросил учёбу давным-давно, а теперь вынужден работать охранником в третьесортном ночном клубе.
– Правда, она просто душка? – Рейвен впервые за долгое время обратилась к Леону, соизволив прервать воспевания дифирамбов Арлин. – Я буду писать по ней картину. Она – мой источник вдохновения. Моя муза. Когда я только увидела её несчастный вид, кровь на лице, покорность, кротость и вежливость, и страсть к ведению домашнего очага, я поняла, вот он образ Ямато Надэсикоэ [14] !
14
Ямато-надэсико – идиоматическое выражение в японском языке, обозначающее патриархальный идеал женщины в традиционном японском обществе. Подразумевается, что такая женщина превыше всего должна ставить интересы семьи и во всех вопросах отдавать лидерство представителям мужского пола. Её добродетели включают женственность, верность, мудрость, покорность и способности к успешному ведению домашнего хозяйства.