Профессионал
Шрифт:
Благодаря старательно вскормленной репутации «Клиники» у де Вилльерса не было недостатка в заказах, и он мог выбирать. Нередко он разделял группу на две части, а иногда всем троим одновременно приходилось выполнять три разных операции. Майер и Дэвис неплохо работали самостоятельно, однако максимальной эффективности «Клиника» добивалась, когда все трое действовали вместе. Даже тщательно охраняемая цель оказывалась обречена, как только ее данные вместе с задатком от клиента попадали в гроссбух «Клиники» через одного из трех посредников де Вилльерса, принимающих заказы по всему миру. Главным из этих посредников было агентство «Таднамс», его офис находился в Лондоне, на Эрлс-корт.
В Европе и обеих Америках
В середине семидесятых обострялась конкурентная борьба, и такая специализация стала приносить плоды. Огромное количество убийц охотилось за редкими заказами. Дошло до абсурда, когда в английском Бирмингеме некий дилетант разместил в местной газете объявление, сделанное в едва завуалированной форме. В 1976 году свыше четверти заказных убийств, зафиксированных полицией Чикаго, составляли расправы, совершенные одними наемными убийцами над другими. Для всех исполнителей, кроме немногих отборных специалистов, «сливок из сливок», по выражению Дэвиса, захватившими полное господство на рынке заказчиками были вдвое сокращены гонорары. Однако число потенциальных киллеров не уменьшалось, даже наоборот, и причиной тому был поток дилетантов, преимущественно ветеранов Вьетнама, безработных и не надеющихся получить работу из-за своего пресловутого «синдрома». Таких было хоть отбавляй после вывода американских войск из Сайгона. Многие брали за простое убийство пятьсот долларов, что за вычетом накладных расходов и комиссии посредника давало всего лишь сотню долларов чистой прибыли. Такие демпинговые цены быстро стимулировали рост активности в низшем сегменте рынка. Отчаявшиеся граждане теперь находили в заказном убийстве привлекательный с финансовой точки зрения способ избавиться от шумных соседей или несносной тещи.
Водитель такси, палестинец, приехавший в Дубай на заработки, обернулся к де Вилльерсу.
– Абу Дауд на свободе! – сообщил он, и его глаза зажглись гордостью.
Машина медленно ползла сквозь толпу поющих, смеющихся арабов – как предположил де Вилльерс, палестинцев. Размахивая старинными винтовками и палками, какими погоняют верблюдов, они практически полностью перекрыли движение. Причина всеобщего веселья заключалась в том, что сегодня утром французское правительство открыто признало свое поражение, уступив нажиму террористов. В прошлые выходные парижская полиция арестовала Абу Дауда, печально известного основателя группировки «Черный сентябрь», стоявшей за кровавой выходкой террористов на Мюнхенской Олимпиаде 1976 года, когда были убиты одиннадцать израильских спортсменов. И вот теперь после проведенных в спешке судебных слушаний Франция депортировала Дауда в Алжир – где тот сразу же получил свободу, к великой радости всех палестинцев.
Быть может, заказчик – палестинец? Но нет, здесь полно убийц из числа бывших боевиков Организации освобождения Палестины. Де Вилльерс решил, что, гораздо вероятнее, это разбогатевший на нефти шейх одной из стран Персидского залива, затаивший личную вражду. Скорее всего, с де Вилльерсом встретится лишь представитель заказчика. Или даже представитель представителя заказчика. Вот почему он никогда не посылал на встречу с заказчиком Майера или Дэвиса. В таких вопросах нужно быть острым как бритва. Де Вилльерс не забыл тот случай, когда голландец, выступавший в роли посредника, пытался перенацелить его, словно бумеранг, на своего собственного босса, настоящего заказчика. Тогда сомнения де Вилльерса разбудила не какая-то неуловимая оплошность посредника, а подсознательный инстинкт, и он попросил «Таднамс» прислать ему фотографию заказчика, хозяина голландца. Только благодаря этому удалось избежать неприятных недоразумений,
Расплатившись с радостным таксистом в пустынном переулке, де Вилльерс пять минут шел пешком по закрытому ювелирному базару. Гостиница оказалась скромной снаружи, но роскошной внутри. Следуя письменным инструкциям, полученным через «Таднамс», де Вилльерс вежливо кивнул дежурному администратору в фойе, стараясь не смотреть в глаза, и прошел в парикмахерский зал в дальнем конце. Там никого не стригли, никому не подравнивали бороду. Близился полдень, и парикмахер, как и все в Дубае, отдыхал.
На внутренней двери зала, помеченной табличкой «Посторонним вход воспрещен», висел список клиентов. Де Вилльерс закрыл эту дверь за собой и оказался в отделанной орехом кабине лифта, откликавшегося только на две кнопки – «вверх» и «вниз». Поднявшись на непонятно какой этаж, де Вилльерс вышел в коридор, застеленный персидскими и белуджистанскими коврами, где его встретила робко улыбающаяся девочка лет одиннадцати. Он направился следом за ней, любуясь тонким ручным шитьем на халате. На шее, ушах и запястьях девочки позвякивали чеканные серебряные украшения в южноаравийском стиле, изготовленные, вероятно, в Йемене.
Девочка привела его в богато обставленную длинную гостиную. Там висел легкий приятный аромат ладана, обязательный для жилища состоятельного араба. Во всех четырех углах стояли затейливые бронзовые светильники, увенчанные огромными, с кочан капусты, хрустальными жеодами, и каждый прозрачный камень испускал оранжевое сияние, которое переливалось на гобеленах и шитых подушках.
– Моя любимая малышка, подойди, помоги мне встать. – Голос был мягкий, приятный.
Когда глаза де Вилльерса привыкли к полумраку, он разглядел, что девочка держит руку старика, бессильно развалившегося в кожаном кресле.
Они обменялись приветствиями. Старик представился шейхом Амром бин Иссой. Он говорил на сносном английском, на манер большинства арабов-бизнесменов в странах Персидского залива. Его когда-то волевое лицо, преждевременно постаревшее и пепельно-серое от болезни, было иссечено глубокими морщинами.
– Сэр, подсаживайтесь ближе, ибо голос мой слаб.
Девочка без особого труда помогала шейху, поскольку он сильно исхудал, даже отощал. Он попросил принести кофе.
– Не знаю вашего имени, я только знаком с вашей неблаговидной репутацией. Не буду тратить время на предисловие, поскольку боль скоро вернется.
Шейх объяснил, что ему принадлежит растущая сеть продовольственных магазинов в странах Персидского залива, Турции и Ираке. Вскоре он должен открыть новые отделения на Кипре и в Иране.
– Моей прибыли хватает, чтобы ежегодно жертвовать два миллиона долларов на борьбу палестинского народа за независимость. Мои сыновья учатся в английском колледже, и до прошлого лета у меня и в мыслях не было, что я обращусь к наемному убийце.
Внезапно у шейха начался приступ кашля, и потребовалось несколько минут, чтобы оправиться от боли. Де Вилльерс мысленно отметил: если это и есть заказчик, надо составить контракт без промедления, так как дыхание смерти уже совсем близко.
Девочка принесла кофе в серебряном кофейнике-дхилле с изящным носиком и крошечные чашечки из великолепного фарфора. Когда она ушла, шейх продолжал:
– Шамса, моя внучка, потеряла отца семь лет назад; он пал, сражаясь с султанскими войсками в моей родной провинции Дхофар. Трое ее дядей также погибли в этом злосчастном конфликте. Четверо из шести моих сыновей убиты, и ни один из них не отомщен.
Шейх Амр объяснил предысторию своей ссылки в Дубай. Он убедился в том, что де Вилльерс осознал всю серьезность, с какой соплеменники смотрели на его, шейха, неспособность следовать требованиям тхаара.