Профессионал
Шрифт:
– И что потом?
– Потом я поселюсь в Капской провинции, устроюсь работать фотографом дикой природы и буду ждать твоего ответа.
Неподалеку от Малалейн-Гейта, северного въезда в парк, огромная антилопа гну выскочила на грунтовую дорогу прямо перед «лендровером». Де Вилльерс резко выкрутил руль, и надо же так случиться, что колесо налетело на острый камень. Машину бросило на огромный валун, и де Вилльерс потерял сознание.
Придя в себя, он обнаружил, что Анна кричит от боли. Ремень безопасности спас ей голову и грудь, но ноги вывернуло назад, и де Вилльерс испугался, что у нее повреждены внутренние органы. Дав Анне болеутоляющие
До самого вечера Анна находилась в шоке. Она обливалась потом, пульс был бешеный. Врач осторожно поднял одну за другой ее ноги. Когда он тронул правую, Анна закричала. У нее упало давление. Взяв у нее кровь на анализ, медики поставили капельницу и сделали рентген. Взглянув на снимки, врач радостно объявил де Вилльерсу, что у Анны перелом таза: операция пустяковая, однако есть проблема, связанная с большой кровопотерей и чересчур долгой транспортировкой. Как только будут готовы результаты анализа, ей придется перелить не меньше четырех пинт.
Пока де Вилльерсу промывали и обрабатывали ссадины, из холодильника достали бутылки с кровью нужной группы. Ее подогрели и стали вводить Анне в вену через капельницу.
Операция прошла благополучно, и через три месяца Анна уже поправилась настолько, что смогла снова ездить верхом в Ла-Перголи…
Глава 26
Дэвис находил странным настойчивое, нетерпеливое стремление де Вилльерса расправиться с двумя последними дхофарскими целями, что никак не вязалось с его обычной холодной расчетливостью. На протяжении последних семи лет «Клиника» трудилась непрерывно, добившись кое-каких значительных успехов, и ее репутация в мире заказных убийств была высока как никогда.
Конечно, три миллиона долларов – сумма немалая, от такой нос не воротят, но сын покойного шейха Амра Бахайт по-прежнему не настаивал на завершении тхаара, и поэтому «Клиника» не спешила устанавливать личности двух оставшихся целей.
Из данных, предоставленных шейхом Амром, следовало, что на этот раз казнить нужно солдат султаната, а не британских десантников. Согласно этой информации Махад, второй сын Амра от первой жены, был убит 4 января 1975 года в самом начале наступления правительственных войск на базу повстанцев. Он погиб под мощным минометным огнем на вершине двуглавой горы рядом с Шеришитти. Тамаан, второй сын от второй жены, сражался в отряде бин Дахайба и был убит 19 сентября 1975 года в бою под Захиром снарядом из бронетранспортера.
Отчеты хранились в Омане, в архивах частей, принимавших непосредственное участие в этих операциях, но некоторые общие сведения были в архиве главного штаба. Чтобы установить личности ответственных за гибель сыновей шейха, требовалось получить доступ к этим архивам.
Несмотря на то что в делах с Миллингом и Кили «Клинике» удалось добиться благоприятных официальных вердиктов, в обоих случаях присутствовали зловещие признаки внимания со стороны каких-то неизвестных сил. Дэвис больше не намеревался рисковать своей шкурой, появляясь в окрестностях Херефорда, и все три члена «Клиники»,
Поскольку и в Херефорде, и в Омане степень опасности нисколько не снизилась, Дэвису не понравился вспыхнувший с новой силой энтузиазм де Вилльерса. О чем он так прямо и сказал, однако де Вилльерс стоял на своем.
– Нам нужно подойти к делу с другой стороны, – рассудил он.
– Можно послать кого-нибудь другого, – с надеждой предложил Дэвис. – В «Таднамсе» найдутся подходящие люди.
– И вы с Майером охотно расстанетесь с тридцатью процентами гонорара? Вот на что нам придется пойти, если мы передадим кому-то заказ на установление личностей. Я уже не говорю о том, как это скажется на нашей репутации.
– Ты хочешь сказать, именно нам придется снова лететь в Оман?
– Об этом не может быть и речи, – задумчиво произнес де Вилльерс. – Мы должны добыть информацию, не выезжая туда. Пусть эту работу выполнит тот, кто уже находится в Омане… Почему бы не обратиться к тому старику-бригадиру, другу султана? В прошлый раз он нам очень помог… Возможно, он меня вспомнит.
– Ты имеешь в виду бригадира Максвелла? Он тебя непременно вспомнит! – воскликнул Дэвис.
– Совершенно верно, – добавил Майер. – И напрямую свяжет с гибелью Миллинга.
Де Вилльерс отрицательно покачал головой.
– Это только предположение. Нет никаких оснований считать, что Максвелл связал расспросы двух безобидных американских историков с последующей гибелью Миллинга. Вполне вероятно, полиция не проводила расследования и вообще не опрашивала бригадира.
– А тот человек, который следил за нами, офицер Вооруженных сил султаната? Что, если он сотрудник оманской разведки? Если разведке было известно про нас, она наверняка узнала о нашем визите к бригадиру. И установила, что именно он назвал нам фамилию Миллинга.
– Опять же, это всего лишь предположение. Думаю, имеет смысл попробовать, поскольку мы ничего не потеряем, если бригадир отнесется к нашим расспросам подозрительно и поставит в известность оманскую разведку. С другой стороны, если он помнит нас лишь как прилежных исследователей, никак не связанных с трагической гибелью суперинтенданта Миллинга, вполне возможно, что от него мы услышим, кто девятнадцатого сентября семьдесят пятого года командовал ротой бронетранспортеров в Захире. В конце концов, Максвелл – официальный историк Вооруженных сил султаната. Если не знает он, не знает никто.
Когда де Вилльерс наконец дозвонился до Максвелла, выяснилось, что здоровье бригадира уже давно оставляет желать лучшего и он поправляется в Сидабе, в своем новом доме, подаренном султаном. Старый слуга Дарвиш, ответивший на звонок, неохотно разбудил своего хозяина, прикорнувшего после обеда. В придачу к более серьезному недугу много неудобств Максвеллу доставлял артрит, однако голова у него оставалась светлой, а природная доброта чувствовалась даже при разговоре по телефону. Разумеется, он помнит встречу в Байт эль-Фаладже и с радостью ответит на новые вопросы.