Профессор без штанов

Гусев Валерий Борисович

– Да вы что! За каких-то кур, хоть бы и таких здоровенных, по тысяче долларов?!

– Не хочешь - не бери. Они мне не мешают.

Петруша и Вертинар еще долго торговались. Оба для вида. Петруша ему страусов продавать не собирался. А Вертинар не собирался их покупать. Он собирался взять их даром.

Пока они спорили, два его «ассистента» шатались по ферме и все высматривали. Где какая ограда, где какие двери, ворота и калитки, какие у них замки.

А дядя Федор, поблагодарив за угощенье, вежливо спросил:

где тут у вас туалет? А сам забрался в свою машину - она стояла вплотную к «Ниве», приоткрыл стекло в задней дверце и улегся на пол - его совсем не было видно.

Ждал он долго - чуть было не уснул. Задремал, в общем. И его разбудили негромкие голоса садящихся в «Ниву» жуликов.

– Порядок?
– спросил Артур-Вертинар.

– Порядок, - ответили ему.
– Возьмем без шума и пыли. Транспорт нужен. Пару трейлеров.

– Завтра сделаю.

– Тогда и мы завтра свое дело сделаем. Ночью. Трейлеры вон в той рощице поставишь…

Заурчал мотор, захлопали дверцы, и жулики уехали. Дядя Федор выбрался из машины и побежал к Петруше.

– Жалко, - сказал Алешка.

– Кого тебе жалко? Вертинара?

– Жалко, что они ночью будут страусов красть. Петруша не сможет заснять в темноте. Надо чего-то придумать. Чтобы они днем приехали.

– Днем им сложно будет.

– А надо, Дим, сделать так, чтобы ночью им было сложно, а днем просто.

– Ну и придумай.

– А я уже придумал.

А я и не сомневался.

– Поехали к дяде Биру, - сказал Алешка, - поболтаем.

Бир был в отличном настроении. Его очки плотно сидели на лбу и не ерзали к носу и обратно. Значит, какая-то пакость ему удается.

– А мы на ферме были!
– заорал с порога Алешка.
– Так здорово! Эти страусы, они… они замечательные. Бегают, прыгают, даже в футбол играют…

Тут я незаметно ущипнул его: он чуть не проговорился.

– То есть, - поправился Алешка, - не в футбол играют, а яблоки едят.

– Пусть едят, - мирно согласился фальшивый профессор.
– Недолго им…

И этот чуть не проговорился. И тоже поправился:

– На здоровье.

Алешка уселся напротив Бира за его письменный стол и начал на нем все подряд трогать. Разглядывать и переставлять.

Бир терпеливо следом за ним наводил на столе порядок.

– Но этот фермер, - трещал Алешка, - чудак такой! Вдруг забоялся, что его ограбят. Страусов уведут.

Очки Бира со лба рухнули на нос.

– С этого места, - сказал он вежливо и тихо, - поподробнее, пожалуйста, коллега.

– А… Ерунда всякая. На охрану у него денег нет, так он договорился, что ночью его друзья из милиции сторожить будут. У него этих друзей! Больше, чем страусов. Он их всех перьями и яйцами снабжает.

Очки Бира вспорхнули с носа и взлетели на лоб.

– Чудак такой!
– продолжал трепаться Алешка.
– А это у вас что? Калькулятор?

А это? Часы? Очень миленькие.

– Поставь на место, - машинально произнес Бир.
– А днем, значит, у него охраны нет?

– А это органайзер? Можно посмотреть, чего вы там записываете? Интересно ведь! Днем он все время на ферме. Только после обеда в терраске спит. Два часа. Ровно-ровно. Устает очень, - вздохнул Алешка с сочувствием, - работы много. Эти страусы столько жрут, не напасешься. Он им целый сад яблок посадил. А им все мало.

У Бира, кажется, уже заболела голова. Или закружилась. Он даже прижал пальцы к вискам.

– А жадный! Я у него яблочка попросил. Нет, говорит, это моим питомцам.
– Алешка задорно расхохотался.
– Ну, мы с Димкой дождались, когда он после обеда захрапел, дверь в терраску на всякий случай лопатой подперли и - в сад. Яблок набрали! Хотите яблочка?
– И он сунул руку в карман.

Я даже испугался, вдруг Бир сейчас скажет: «Хочу!» А у Алешки в кармане только старая жеваная жвачка завалялась.

Но Бир яблочка не попросил. Он вежливо сказал:

– Что-то я себя плохо чувствую, коллеги. Голова разболелась.
– Это немудрено. От Алешкиной болтовни мигрень может случиться хроническая.
– Вы бы откланялись, что ли?

– Извините, - сказал Алешка.
– Мы откланиваемся. Нас тоже дела ждут.

И мы вышли за дверь. Я сразу же приник к ней одним ухом, Алешка другим.

Бир был очень взволнован и поэтому не говорил в трубку, а орал:

– Артур! Товар брать завтра днем! Ночью там менты, охрана. Как, как? Он после обеда два часа дрыхнет. Дверь лопатой подопрете - и действуйте! Все понял?

И мы все поняли. Подмигнули друг другу и пошли домой.

Вредные мы все-таки ребята! А уж хитрые! Особенно младший.

Как развивались события на ферме, мы узнали не совсем обычным путем. Да, кассету мы просмотрели, но попала она к нам совсем не так, как мы рассчитывали. Словом, и кассета к нам попала, и нам… попало.

Вечером папа вел себя как-то странно. Все время поглядывал на нас с Алешкой и потирал руки, будто предвидел какое-то удовольствие. Например, в виде телесных наказаний своих любимых сыновей.

После ужина он не спрятался, как обычно, за газету, а позвал нас к телевизору. Достал из своего «дипломата» какую-то кассету и вставил ее в видак.

– Несколько предварительных слов, - начал он торжественно.
– Сегодня в бюро пропусков пришел какой-то неизвестный человек. Среднего роста, достаточно упитанный, в полном расцвете сил…

– Карлсон?
– спросил Алешка, заерзав на стуле.
– С мотором?

Папа подумал.

– Пожалуй, нет. Без мотора. Но с лысиной… Так вот, он оставил дежурному офицеру портативную кассетку на мое имя. Наши сотрудники перегнали ее на обычный формат…