Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей
Шрифт:
Я убрал руку с шеи. На пальцах темнело всего лишь несколько капелек крови. Значит, просто предупредительная царапина.
Мисс Кратидес отодрала пластырь, а с ним вместе накладные усы и брови. Статная дама, красивое, хоть и свирепое, лицо. Нож она держала весьма умело. Девушка стряхнула с лезвия мою кровь. Три верхние пуговицы её форменной куртки расстегнулись: к корсету спереди крепились ножны, и меж двух соблазнительных бугорков торчала рукоять небольшого кинжала. Любопытно, сколько ещё клинков она рассовала по разным укромным местечкам? Вот бы выяснить — опасное, но чертовски увлекательное занятие. Сверкающие
— Вас не должно здесь быть, — отчитал её Мориарти-младший. — Вы должны были остаться на «Каллинике» и приглядывать за Лампросом.
— Мисс Кратидес, Джеймс, находится там, где я велел ей находиться, — послышался голос с противоположной стороны платформы. — И приглядывает за тобой.
— Джеймс? — пробормотал начальник станции.
Я оглянулся на профессора, но тот лишь пожал плечами.
— Да, Джеймс, — подтвердил голос.
Из тумана вышел полковник Джеймс Мориарти.
Ну, теперь у нас полный набор.
VI
Так, значит, вот что полковник подразумевал под словом «снабжение». Секретное оружие. Следовало догадаться: какой же Мориарти удовольствуется мясными консервами и сапогами?! Хилая канцелярская крыса, да, но способная принести немалый вред.
— Джеймс, — обратился полковник к младшему брату, — ты получил это место и должен был выполнить одно-единственное задание — распространить легенду о черве из Фэл-Вэйла. Чтобы отпугнуть от «Каллиника» любопытных…
И я кое-чему научился в Итоне. Не верите? Боевой поезд назвали в честь Каллиника из Гелиополя, изобретателя так называемого греческого огня. Это вещество Византийская империя использовала в борьбе против арабов приблизительно в 672 году нашей эры. Секрет ключевого ингредиента был, по всеобщему убеждению, утерян. Но, видимо, не окончательно.
— Ты не только не выполнил задание, Джеймс. Ты собрал здесь всех любопытных.
— Да, Джеймс, — отозвался начальник станции. — Я проявил инициативу! Можешь связать их, подкупить, пристрелить. Как бы то ни было, они уже не будут шпионить за твоими испытаниями и докладывать обо всём хозяевам. Гораздо удобней, чем оставлять их на свободе, признай.
— Нечестно, — оскорбился Лукас. — А как же принципы!
— Нет, мистер Лукас, — осадил его Мориарти-младший. — Вы знаете азы собственного ремесла? У шпиона не должно быть никаких принципов!
Сабин (он же Герберт де ла Me, Виктор Дюк де Супанье) попытался незаметно отступить в тень. Но моя новая подружка уже стояла позади него с ножиком наготове (этот она достала из браслета). Дама сделала пару «предупредительных надрезов» на куртке француза, и тот бросил свои попытки сбежать.
Мы все сделались вынужденными свидетелями семейной сцены.
— Джеймс, — обратился младший Мориарти к профессору, — объясни Джеймсу суть человеческой природы.
Полковник громко высморкался.
— Я вижу, Джеймс, — сказал он, — ты вмешался. Несмотря на мои весьма ясные указания.
— Джеймс, твоё прикрытие морально устарело! — презрительно отозвался профессор. — Распустить слухи о привидениях и отпугнуть любопытных… Вполне в духе «Доктора
Легенда о загадочном черве — не самый лучший способ отвадить любопытных. Напротив, это почти приглашение: теперь каждый английский чудак непременно захочет наведаться на твой полигон. Удивительно, честно говоря, что сегодня здесь собрались только шпионы. Скоро кто-нибудь непременно наймёт настоящего Томаса Карнаки, и он заявится в Фэл-Вэйл со своей электрической пентаграммой. Если жадные до сенсаций газетчики объявят за червя награду, тебе ко всему прочему придётся иметь дело и с профессиональными охотниками, сотоварищами Морана.
Двое братьев ополчились против третьего и загнали его в угол. Мориарти таращились друг на друга и качали головой. Просто какое-то сборище кобр. Трудно смотреть, но ещё труднее оторвать взгляд. Греческое беспозвоночное медленно подъехало к станции. Сквозь щели я заметил за бронёй машинистов. У поезда, как и у легендарного корнуоллского червя, имелось две головы. Два локомотива. Он мог одинаково быстро двигаться в любом направлении.
В мире строят всё больше железных дорог. И эту машину создали для новой войны — совсем не такой, к которой я привык. Люблю убивать туземцев, охотиться на засевших в холмах бандитов, грабить сокровищницы темнолицых монархов. А «Каллиник» будет разъезжать по Европе и поливать огнём уланов и лавочников. Чертовски хитроумная конструкция! Иностранные шпионы делали мысленные пометки. Но что с них толку, если нет чертежей. Именно за чертежами всегда охотится эта братия.
Червь остановился возле платформы.
Я ни на мгновение не поверил в басни начальника станции, который якобы совершенно бескорыстно заманил в ловушку самых опасных шпионов в Великобритании. У юного Джеймса наверняка тот же холодный, корыстный и расчётливый ум, что и у его старшего брата. И ни толики патриотизма. Видимо, он замышлял двойное, а то и тройное надувательство и, если бы не появление полковника и мисс Кратидес, постарался бы сначала хорошенько заработать на военных секретах и только потом сдал гостей департаменту снабжения.
Лукас мечтательно глядел на «Каллиник». Представляю, сколько заплатил бы за такого дракона японский император!
У меня в груди зрело отвращение.
Точно как в тот раз, когда я впервые увидел в действии пулемёт максим. Да, приятно слушать его стрекотание и смотреть, как толпы потрясающих копьями туземцев падают замертво, словно поломанные куклы. Как во все стороны летят куски мяса. Но потом битва заканчивается. За две минуты. А раньше бы она продолжалась добрых три дня. Безрассудным храбрецам пожаловали бы семь крестов Виктории (пять из них — посмертно) за самоотверженную защиту какой-нибудь богом забытой высоты, над которой болталось британское знамя. А тут… Механик хлопочет вокруг своего драгоценного агрегата (не перегрелся ли), вытирает очки и требует чая с булочками. Получается ужасно бессмысленно.