Профи крупного калибра
Шрифт:
– На вашем месте я бы не говорил с таким пренебрежением. Расскажите, что вам известно о приезде Радзянского.
Шерстнев слушал и все больше убеждался, что Лева сделал неординарный ход, через посредника заявив о своем намерении приехать в Гемлик. Это был маневр, который легко читался Шерстневым, но ускользал напрочь от внимания Полякова. Араб сделал так, чтобы его ждали, ждали в определенное время. Тогда как он...
«Немного рискованно, – подумал Василий Ефимович, – потому что элемент неожиданности никуда не денешь». Радзянский не подозревает, кто играет первую скрипку, в первую очередь подозрение падает на Бориса Левина, а вот с ним-то, сообщником,
«Интересно... Очень интересно».
Все эти мысли лежали на прочном фундаменте, который представлял собой Сергея Иванова, живого Иванова. Во всяком случае, час назад тот был живой и здоровый, заканчивающий четырехдневную поездку в Англию. Эту информацию Шерстнев получил во время телефонного разговора с Москвой. А только в случае смерти Иванова, выполнив задание, Лев мог выехать в Гемлик. Хотя имелся еще один вариант – он достал собственно документы и решил срочно их привезти, надеясь, что в этом случае Иванова могут оставить в покое.
Полякову надоело молчание старика, за которым виделась лишь показуха активной работы серого вещества, и он, опять же не скрывая раздражения, спросил:
– У него что, привычка ездить на машине по городам и весям?
Опять же, если бы консультантом у Полякова был Левин, он мог сообщить о том, что Лев нередко садился за руль и покрывал большие расстояния: неважно, по делам или ехал на отдых. Вместо Бориса ответил Шерстнев, что не нарушало в целом планов Радзянского.
– Именно привычка. Два года назад он был здесь, причем приехал из Москвы на той самой машине, на которой едет сейчас. Я уж не говорю о том, что всего несколько дней назад он приезжал на своем «БМВ». И поверьте: Лев не пустился бы в это путешествие, если бы у него не было здесь срочного дела.
– Я одного не пойму. Его поджимает время, а он вместо того, чтобы прилететь на самолете, катит на машине.
«Здесь ты прав, – подумал Шерстнев, – но у тебя ума не хватит продолжить эту мысль. Иначе бы сообразил, что Радзянский действительно летит на самолете, а не едет в машине».
До хитроумной комбинации с машиной-двойником Шерстнев не додумался, он предположил более простой вариант: где-то за пределами Москвы Лев уступил свое место опытному водителю, заплатив тому и выписав доверенность на перегон машины, а сам воспользовался более быстрым транспортом – самолетом. Чтобы сделать свое дело и через несколько часов в определенном месте снова поменяться с водителем местами. Алиби ему обеспечено только в том случае, если он воспользуется поддельным паспортом и возьмет билет на самолет не на свое имя. Естественно, так он и сделает; Шерстнев с большой долей вероятности мог определить, к кому Лев в этом случае обратится за помощью, поскольку сам дал ему адрес надежного «сапожника», некогда работавшего на «контору».
«Однако и здесь есть доля риска, – подумал старик. – На дороге всякое бывает, вдруг водитель попадет в аварию, а Радзянский, не зная о происшествии, уже совершит то, чего делать нельзя ни в коем случае».
Лева делает серьезный, очень серьезный ход, практически вызывая на себя
– Я думаю так, – объяснил Василий Ефимович, видя нетерпение Вадима, – в связи с отъездом Иванова в работе Радзянского наступила вынужденная длительная пауза, которой он и воспользовался, чтобы еще раз переговорить с Русланом. Не исключаю, что он попросит встречи с дочерью. Для него это очень важный момент, равно как и для всей работы. А стало быть, и для нас тоже. Если я не ошибся в своих рассуждениях, стоит устроить им короткое свидание. Это пойдет на пользу всем. Жаль, что меня не было, когда Лев приехал сюда из Самары.
– И что бы тогда произошло?
– А то. Я бы настоял, чтобы ему разрешили увидеться с дочерью. Так что подумайте о свидании.
Поляков опустил настойчивость старика – довольно длинный монолог Василия Ефимовича показался ему незаконченным.
– Есть еще причина, по которой Араб пустился в путешествие? – спросил Вадим.
– Есть, конечно. И не одна. Меня удивляет, что вы не подумали о том, что Лев уже устранил Иванова и едет сюда забрать свою дочь. Вообще вы держите связь с Кургаевым или еще с кем-нибудь, кто мог бы сообщить о смерти Иванова? Похоже, нет.
– Это не мое дело, а Руслана. Мне он ничего не сказал.
– Ну конечно!.. Вы переваливаете ответственность друг на друга, распределили обязанности. А если бы послушались меня, не приставили бы к Радзянскому этого идиота, Николая Корзухина. Это по вашей вине он нарисовался где только смог: он начал переговоры с Львом, а теперь вот следит за ним, играя в героя невидимого фронта. Такое чувство, что в вашем распоряжении только один человек. И кто! Мелкий порученец постпредства Северной Осетии. И вот он, связавшись с вами по телефону, сообщает, что объект смылся из-под его опеки. Ей-богу, смешно.
– А он не должен был сообщать об этом?
– Обязан.
– К чему тогда этот монолог?
– К тому, что ни вы, ни он не поинтересовались главным. Такое чувство, что дело Иванова вас не касается. Вы недовольны моим приездом, однако первым, кто сообщит вам о том, что Араб еще не выполнил задания, буду я. Равно как и наоборот. А теперь представьте, что Иванов мертв, Лев по дороге сюда. А вы даже не чешетесь! Да, он будет долго находиться в пути, но даже на машине он опережает ваши мысли. Он не простой смертный, обязательно прихватит в дорогу сюрприз. А время тает на глазах, вы ничего не знаете, я ничего не знаю, когда же, спрашивается, готовиться к встрече?
Шерстнев передохнул и продолжил:
– Лично я знаю, что Лев еще не выполнил задания, но его приезд напрямую связан с ним. Я хорошо знаю Льва, он одиночка, а данная ситуации просто диктует не привлекать к этому делу посторонних лиц. Возможно, у него возникли некоторые проблемы и он решил обратиться за помощью к Руслану.
– Ладно, все это я принимаю. Хотя должен заметить, что вы длинно, очень длинно излагаете. – Поляков сделал паузу, после чего в категоричной форме сказал: – Я против свидания Араба с дочерью. Курируйте, если вам не лень, общие вопросы, а вот что касается содержания этой потаскухи, ее безопасности – это мое дело.